Когда он подошел туда, стрелецкий голова спросил:
– Что, там тебе уже наскучило? Или уже всех поймали?
– Всех, да не всех, – сказал Маркел. – Если бы всех, ты здесь бы не стоял.
– С чего это?! – строго сказал стрелецкий голова.
– С того, – сказал Маркел, – что ты же здесь не зря стоишь, а кого-то от кого-то защищать собрался.
– Ну, не защищать, – сказал стрелецкий голова, – а чтобы под ноги не лезли, это точно.
– Государыне? – спросил Маркел.
– Ей самой, – сказал стрелецкий голова. – Сейчас же служба начинается. Троица! Радость какая! А вы там глотки рвете. Грех это.
– Грех, – согласился Маркел. – Грех.
И повернулся к куполам. И вовремя – с колокольни начали бить благовест. Венька Баженов бьет, подумал Маркел, Максимка Кузнецов же там, в кругу, и снял шапку и перекрестился, и поклонился куполам.
Стрелецкий голова сказал:
– Из Москвы вчера приехал человек, говорил, крымцы пошли на Киев, а наши пошли их смотреть.
– На Серпухов наши пошли, – сказал Маркел.
– А ты откуда знаешь?! – спросил стрелецкий голова.
– Знаю, – уклончиво сказал Маркел.
Стрелецкий голова нахмурился. Но тут на золотом крыльце открылась дверь и оттуда начали выходить царицыны сенные сторожа, по случаю великого праздника одетые в парчовые кафтаны, а за ними уже почти валом повалили и прочие так называемые царицыны ближние люди и прямо с крыльца через паперть начали заходить в храм. Сейчас и царица пойдет, подумал Маркел, он сейчас ее увидит, а то ведь ни разу не видел и, может, опять не увидит, потому что вдруг его опять туда не пустят! И как он только так подумал, так аж перепугался и сразу ступил вперед, к этой толпе. Но его сразу схватили и слева, и справа под локти.
– Иван! – громко сказал Маркел. – Чего они, Иван?! Я же на службе!
– И так и они! – сказал стрелецкий голова. – Чего тебе туда?!
– Мне к государыне, Иван! – быстро сказал Маркел. – Слово у меня преспешное, Иван! Пусти!
– Не могу! – сказал стрелецкий голова. – Не велено. – И продолжал стоять грудью к Маркелу, а его стрельцы держали Маркела под локти.
А за их спинами, видел Маркел, шли в храм царицыны сенные девки и боярыни, а среди них шла и сама царица, только Маркел ее не видел, а если видел, то не узнавал. Зато ее братьев он сразу узнал – и сразу, даже не успев подумать, выкрикнул:
– Боярин, это я, Маркелка-стряпчий!
Боярин Михаил Нагой оборотился на его слова, узнал его и усмехнулся. Маркел тут же прибавил:
– Боярин, дай слово сказать!
Боярин махнул рукой, чтобы его отпустили, стрельцы это так и сделали, Маркел сразу от них вырвался (хоть его уже и не держали) и в три шага доскочил до паперти, а там уже степенно снял шапку, так же степенно перекрестился и так же степенно вошел в храм.
