Испуганный денщик в то же мгновение показался в дверях и торопливо заметался по комнате.
— Ящик, мерзавец; вон, красный, около кровати... — завыл рыжий артиллерист.
Денщик осторожно подал ящик и поставил его на стол.
— Отвори.
В ящике лежал револьвер и все принадлежности к нему.
— Пошел вон.
Последнее приказание было лишнее; денщик давно уже выскочил из комнаты, притворил дверь и внимательно наблюдал в щель за всем происходившим.
Рыжий артиллерист вынул револьвер и чуть не уронил оружие. Его пальцы не хотели слушать своего хозяина и нервно дрожали, прикасаясь к холодному металлу.
— Что же это такое? Эдак я промахнусь, — почти простонал Брилло и с тоскливым выражением поспешно приложился в какую-то точку на противоположной стене комнаты.
Дуло револьвера с граненой, острой мушкой, прыгало, описывало круги и упорно не останавливалось на этой точке.
Брилло прихватил пистолет левой рукой — еще хуже. Он опустил оружие и швырнул его через всю комнату; вскочил, прошелся раза два, ломая руки, потом остановился как раз перед печкой, прислонился лбом к ее облупившейся штукатурке и глухо зарыдал... если можно назвать рыданиями это дикое вытье, прерываемое каким-то хриплым собачьим лаем.
Несколько испуганных солдатских лиц показались в полуотворенных дверях.
***
И вот эта печка стала словно уходить из-под его воспаленного, горячего лба; какая-то длинная темная галерея открылась перед его глазами; из этой мрачной трубы несет холодом, как из погреба... В самой глубине далеко-далеко мерцает какой-то неопределенный свет; это беловатое облачко принимает формы, оно складывается в какой-то знакомый, смеющийся образ. Чудная нота дрогнула в воздухе: голос, глубоко проникающий в возмущенную душу, поет свою неземную песню...
Другой образ темным пятном заслоняет светлое видение... Надменно смотрят серые глаза и рот складывается в холодную, презрительную улыбку... «А не хочешь ли вот этого?» — и призрак взмахивает своей татарской нагайкой.
— Он, он! проклятый! — пронзительно вскрикнул рыжий артиллерист и без жизни, без движений грянулся навзничь, широко раскинув свои руки.
На дворе послышался топот коня. Кто-то спрашивал: «Ну, что?» Другой кто-то отвечал: «Да вот поглядите, ваше благородие...»
Взошел доктор, остановился на одно мгновение и кинулся поднимать упавшего.
— Воды, скорее, льда... — приказал он денщику. — Пошли вестового верхом в крепость, чтобы сейчас фельдшера Мандельберга тащил... надо кровь бросить... Постой, скажи, чтобы инструменты перевязочные захватил... Да никак они со мной...
