Под одним из карагачей, тех, что у пруда, навзничь, закинув мускулистые руки за голову, лежала почти голая темно-бронзовая фигура; белая, старческая борода торчала кверху, шапочка (тюбетейка) сползла с головы, обнажив гладко выбритый, лоснящийся от пота череп. К дереву прислонен был садовый заступ, указывавший на должность спящего.
Садовник спал крепко. Его ничто не беспокоило. Большой шмель мелодично басил, предполагая, вероятно, спуститься на кончик горбатого, чисто библейского носа.
За стеной послышался топот лошадиных ног; звуки двигались вдоль стены, приближаясь в калитке. Красивый желтый сеттер шарахнулся с террасы, где он спал и, прыгая через арыки, понесся ко входу.
— Возьми лошадь, эй!.. Поводи ее здесь хорошенько... Ишь, как замылилась... — отдавал отрывистые приказания приятный, несколько охриплый баритон.
— Прекрасный карабаир у вас, полковник, — заметил довольно вкрадчиво другой голос. — Сюда, сюда пожалуйте, в мои новые владения.
— Да, ничего, недурен... Сюда?
Перешагнув через высокий порог, вошли в сад два человека: один, впереди, среднего роста, несколько худощавый, с подвижной и умной физиономией, в круглой соломенной шляпе, в широком парусиновом пальто, в кожаных черных штиблетах поверх летних панталон, в перчатках и с хлыстом в руке. Другой высокого роста, в форменном кителе, со щеголеватыми, несколько изысканными манерами.
— Давно бы пора, полковник, давно...
— Да я, знаете ли, все собирался, но как-то все не мог собраться, то то помешает, то другое... А у вас великолепно!
— Ну, полноте...
— Нет, право... Тень, прохлада, виноград... Все это в восточном вкусе... Превосходно...
— Что мог, полковник, что мог... Конечно, тут еще многого недостает...
— Ну, чего же недостает? — Полковник как-то растягивал слова и произносил их несколько в нос: он находил, что эта манера говорить весьма изящна.— Вы уж слишком требовательны, добрейший Станислав Матвеевич, конечно, человеческой фантазии нет границ: она безбрежна; но, принимая в расчет...
— Извините, полковник, много, очень много обяжете. — Тут Станислав Матвеевич приятно улыбнулся и согнулся всем корпусом, приложив к сердцу правую руку. — Чаю, вина, сельтерской воды, льда... — все, что прикажете... без церемонии.
— Если так, то я попрошу сельтерской воды и красного вина... Эта несносная жара...
— Извините... я сейчас распоряжусь.
Хозяин усадил гостя на ступеньках террасы, покрытых пестрым ковром, и скрылся куда-то направо.
