— Позвольте, — сказала она, отстраняя эту услугу, и соскочила на землю без помощи протянутых к ней рук.
— Такие прыжки не совсем безопасны, — произнес рыжий артиллерист, стараясь улыбнуться как только возможно язвительней.
— Не беспокойтесь, я не беременна, — ответила Марфа Васильевна, прикладывая свой шлейф к поясу.
Хмуров усердно обчищал пыль с черного платья амазонки, пустив в ход свою меховую шапочку, что оказалось очень удобным.
Все общество вошло в сад.
Впереди — Марфа Васильевна под руку с Хмуровым; она сообщала что-то Перловичу, который шел рядом, с другой стороны; за ними — рыжий артиллерист, все еще продолжая язвительно улыбаться. Далее — остальные члены кавалькады, которые и разбрелись тотчас же по сторонам.
Ближе к освещенным ярче других палаткам буфета расставлены были крашеные столики и деревянные стулья; между ними, по разным направлениям, сновала прислуга; слышались громкие требования, звон посуды, хлопанье пробок; и если бы не чалмы и яркие халаты, там и сям видневшиеся в толпе, да этот теплый, мягкий, охватывающий, словно бархатом, воздух, то можно было бы подумать, что находишься на одном из наших загородных гульбищ.
В павильоне, задрапированном полосатым тиком, с дощатым некрашеным полом, два офицера-линейца степного происхождения и статный адъютант с ярко-красным орденским бантом на белом кителе отхватывали разухабистую польку.
У одного из столов, поближе к проходной дорожке, сидели две личности в неопределенных костюмах: они пили красное вино местного первушинского приготовления. Стаканы были почти допиты, бутылка, неубранная еще со стола, была совершенно пуста.
— Что, в бутылке ничего нет? — спросил один.
— Пусто... — отвечал другой, приподняв и тряхнув бутылку.
— Ну, доливай свой стакан, да и мой кстати...
— Пусто, тебе говорят.
— Ничего, наливай...
— Я, брат, не Боско...
— Нет, я это к тому говорю, что если бы ты из пустой бутылки начал наливать и вино полилось бы...
— Это было бы странно.
— Зато выгодно.
— Выгодно?
— Ну вот, нам странно, а ему выгодно...
Он указал глазами на Перловича, который в эту минуту подошел к ближайшему фонарю закурить сигару.
Оба помолчали и стали насвистывать персидский марш.
— Батогов с передовой линии приехал.
— Ты его видел?
— Да, сегодня у Спелохватова. Приехал, говорит, поправляться, а то совсем продулся.
— Еще бы, дураком играл; закладывает чистые, а ему понтируют на мелок.
— Цены деньгам не знает. Легко пришло, легко и ушло.
— У того не уходит.
