— Знаете, Ито-сан, я уже с трудом понимаю, когда утро, а когда вечер. Мы едва успеваем выполнять заказы, спрос неимоверно большой. Я сегодня спала всего два часа.
— Бедная моя птичка! А мы хотели пригласить тебя на ужин.
— В другой раз, — мягко ответила я и опустила ресницы.
Мне было неприятно отказывать ему, но на этот вечер у нас снова были назначены выступления.
— Я понимаю, — улыбнулся господин Ито ободряюще и поцеловал меня.
— Еще увидимся, — сказала я, глянув на Митихиро, и покинула машину. — Передавайте привет господину Кобаяси.
— Обязательно, — ответил господин Ито, высунувшись из окна. — Правда, он сейчас с семьей в Токио.
— Надолго?
— Нет, через три дня вернутся.
Господин Кобаяси был секретарем посольства, и являлся мне почти таким же другом, как и господин Ито. Я знала, что в любой момент могу к ним обратиться.
Но когда я вышла из машины, Митихиро неожиданно последовал за мной.
— Я не могу вот так отпустить тебя, — мягко сказал он, беря меня под локоть. — Если ты не можешь поужинать с нами, то хотя бы позавтракай со мной.
— У меня есть пара часов, — ответила я и улыбнулась.
— Вот и отлично! — явно обрадовался он. — Мы так давно не виделись! Хочешь, пойдем ко мне?
— В смысле? — удивилась я. — Ты разве не в «Рэдиссон — Славянская»? Ты же там останавливаешься. И ты, вообще, надолго?
— На пять дней, — ответил Митихиро, прижимая мою руку. — Ай! — вскрикнул он, поскользнувшись и теряя равновесие.
Я попыталась удержать его, и в результате мы оба упали. Тут же расхохотались, барахтаясь на обледеневшем тротуаре. Когда поднялись и начали отряхивать снег друг с друга, Митихиро негодующе заметил:
— И почему у вас тротуары не чистят? И еще столица называется!
Но меня разбирал неудержимый смех. Он посмотрел на меня и снова начал смеяться.
— Так что, пойдем? — спросил он, когда мы успокоились. — Ито-сан решил поселить меня у себя в квартире на эти дни. Я, конечно, отказывался. Но он настоял. Сказал, что его все равно почти никогда дома не бывает, а квартира огромная. Так что я там обитаю.
— Отлично! — обрадовалась я. — Тут идти два шага.
— Два шага? — удивился Митихиро.
— Не обращай внимания! — вновь рассмеялась я. — Ты же знаешь, русские словосочетания не означают буквально смысл сказанного.
— О, да! — улыбнулся он, беря меня под локоть.
Я невольно прижалась к нему, чувствуя нежность. В Токио мы состояли в интимных отношениях, и мне всегда было с ним хорошо. Я невольно вспомнила, как Митихиро однажды принес мне пион, а потом рассказал народную сказку о принцессе, в которую влюбился дух этого цветка и превратился в юного самурая, чтобы приблизиться к ней. Я повернула голову и глянула в его сияющие глаза. Он смотрел на меня, улыбаясь. Потом поднял мою руку, загнул край перчатки и поцеловал запястье. Такое проявление чувств на улице для японца было экстраординарным.
