— …несколько тоненьких гвоздиков…
— …правильно, выдергивается, и человек летит вниз. При этом он весь обдирается обо всякие острые края…
— Да, такое вполне возможно, — подтвердил Беккер, освобождаясь от своего белого кокона, однако не превращаясь при этом в бабочку.
— Главный вопрос: что делал здесь Либшер?
— Это опять же не моя забота. — По голосу Беккера слышалось, что он чрезвычайно доволен собой.
— Я, пожалуй, рискну заглянуть туда, чтобы самому во всем удостовериться, — сказал гаупткомиссар, направляясь к дыре.
— Вы что, серьезно? Без страховочного троса?!
— Страховать будете вы, Беккер. Держите меня за ноги, и покрепче. На всякий случай.
— Классно. Ваша жизнь в моих руках. Видело бы нас сейчас мюнхенское начальство, ох и попало бы нам…
— Надо думать, — ответил Еннервайн и свесился вниз головой. Одной рукой он держался за крепкую металлическую стойку, другой обхватил толстое бревно. Беккер страховал его сверху — конечно, не по классическим правилам альпинизма, но тем не менее усердно держал за ноги. Скоро с лица Беккера побежали ручейки пота. Еннервайн приник головой к отогнутому концу пластиковой панели и в награду за смелость увидел великолепную панораму концертного зала.
— Надо дать госпоже фон Бреннер, директорше театра, один добрый совет! — крикнул гаупткомиссар Беккеру.
— Какой?
— Продавать билеты на чердачные места! А что, как раз в духе альпийского курорта, который славится чистым воздухом высот.
— Все это так, Еннервайн, — отозвался Беккер, — но мне будет гораздо спокойнее, если вы поскорее закончите свою экскурсию.
Еннервайн стал карабкаться обратно. Потолочные перекрытия скрипнули, как будто бы облегченно вздыхая. Беккер протянул коллеге руку.
— Ну как, помогла вам эта вылазка сделать мощный прорыв в расследовании? — язвительно спросил Беккер, собирая свою аппаратуру.
— Это опять же не ваша забота, — рассеянно ответил Еннервайн. Одна чахлая, слабенькая, призрачная мыслишка уже зарождалась в той точке его мозга, которая отвечала за мысли такого свойства. Заполненный до отказа зрительный зал. От людской массы отделяется человек и поднимается сюда, на чердак. Сквозь щелку в потолке он может наблюдать за происходящим в зале. Действует он из определенных соображений. Из каких? Просто любит подглядывать, вроде вуайериста? Или следит за какой-то определенной персоной? Только лишь следит? Или намеревается совершить нечто посерьезнее?
— Я хочу заглянуть в дыру еще раз, — заявил гаупткомиссар. — И не просто так, а чтобы зал и сцена были освещены в точности, как на том концерте.
