— Кость вам в глотку! — взвизгнул он в бешенстве, потому что ему уже показали записи, которые капеллан сделал на манжетах. — Выметайтесь, ничего я вам не заплачу!
А тем временем Кацпаненко кружил между гостями, нашептывал, науськивал, интриговал, поворачивая скандал в другую сторону…
— Давайте спрячемся, хотя бы в шкаф, — советовала шатенка прерывистым шепотом. — А то во всем окажемся виноваты мы.
— Через час последний поезд! Пусть они себе едут! На вокзал! В вагон! — кричали подвыпившие горлопаны.
— Вы с ума сошли. Никуда я не еду. В шкаф, дорогая!
Нас нашли. Принесли на вокзал и впихнули в вагон. Подозреваю, что это дело рук Кацпаненко. Кажется, мы едем. Вокруг абсолютная темнота. Это или длинный туннель, или опять ночь. Влодек спит, посвистывает. Может, наш паровоз с трудом ползет в гору? Но кажется, мы все-таки едем. Рядом с нами разговаривают так, как разговаривают в купе.
— Он хотел, чтобы его научили танцевать.
— Эту глупость повторяют с сотворения мира. Когда-то я брела два километра ночью, потому что мой вбил себе в голову, что я должна сначала увидеть луну в озере. Кончилось тем, что я смертельно испугалась. Только дома я поняла, что нас вспугнули кони. Ты танцевала?
— Пожалела парижские туфли.
— Была в Париже?
— На прошлой неделе. Я отговорилась от танцев и увела парня в сад. Он произвел на меня там большое дополнительное впечатление.
— Обещал писать? — Спрашивающая разразилась смехом.
— Письма? Ну это было бы смешно. Я вся под впечатлением. От dessous у меня остались только резинки. Честное слово.
— О, бедная девушка! — вырвался у меня крик, полный искреннего сочувствия.
— Что это?
— Один из англичан сквозь сон говорит по-польски. Подъезжаем. Поправь ему берет, видишь, съехал на нос.
— Последняя станция. Дальше не едем.
Поезд потарахтел еще минуту и остановился. Я разбудил Влодека. Он дал себя уговорить и вышел.
Надо подумать спокойно. В любом месте можно что-то делать. О, эта башня кажется мне знакомой… Мы опять приехали на свадьбу.
Женщин мы догнали у клуба Красного Креста.
— Добрый день, девушки! Идемте на донаце[1] и какао.
— Мы даже не знакомы. Да ведь это англичане!..
Старшую звали Бланка. Младшая, та, в парижских туфлях, представилась как Вика. Мы выбрали столик в темном углу и сели спиной к свету. После совещания с заведующей клубом я принес для Вики резиновый круг.
Вика вскочила с места.
— Для меня? Что это значит? Что я, по-вашему, инвалид?
Я надул круг и положил его на стул.
