При этих словах люк над головой Житкова поднялся:
– Выходите, русский!
– Русский?! – прошептал Глан, с удивлением глядя на показавшегося из погреба мокрого Житкова.
– Он бежал с «Марты», отец. Я вытащила его из воды.
– Русский?.. Правильный поступок! – одобрительно проговорил Глан. – Но если он русский, то не следует ему попадаться на глаза «синим курткам».
– Да, меньше всего и я хотел бы попасть на глаза «синим курткам», хозяин, – сказал Житков. – И вообще хотелось бы как можно скорее убраться с вашего острова.
– Верно, он стал негостеприимным, – вздохнул старик. – Это нужно признать. Но – не наша вина!
– Я уже понял.
– Вы настоящий… Оттуда? Из России?
– Оттуда, – улыбнулся Житков.
– Тогда… – Глан широко шагнул к Житкову и протянул ему руку. – Этот дом – ваш дом!
– Нет, нет, отец! Его нужно как можно скорее увести отсюда. Вилли видел его.
Житков с удивлением смотрел на Эля. Сидя в погребе, он думал, что ослышался, что ему просто показалось, будто старый Глан обращается к Элю, как к девушке. Но перемена, происходившая сейчас на глазах Житкова, все повадки, все движения юного существа, которое он принимал за юношу, – не оставляли больше сомнений. Старый Ивар-Адмирал, покачав головой, спросил:
– Ты уверена, дочка, что его видел рыжий?
При этом невольном разоблачении Элли опустила глаза.
Житков ответил сам:
– Да, рыжий видел меня в окошко.
– Тем хуже, – серьезно проговорил Глан. – Это знакомство не из тех, которыми стоит гордиться. Пожалуй, ты права, Элли: нужно переправить русского. А куда? Может быть, к Нордалю? Но, во-первых, дай-ка ему переодеться.
– Как бы Тэдди не помешал нам, отец, – опасливо сказала Элли.
– Щенок был уже здесь?
Элли молча показала на чемодан юнги.
Старик сдвинул брови. Потом решительно взял чемодан и, растворив дверь, с размаху выбросил его на улицу.
– Незачем ему ходить сюда!
Элли подала Житкову сухую одежду и, потупившись, вышла из комнаты.
Странности нового пастора
Пастор Сольнес, он же Зуденшельд, знакомился с приходом. К своему огорчению и удивлению, причетник Хуль увидел, что знакомство это идет совсем не по тому пути, о каком он мечтал, поджидая нового священника.
Вместо того чтобы раздуть пламя веры в сердцах прихожан, остававшихся верными Богу, священник обратил все свое внимание на тех, кого покойный Никольсен не называл иначе, как богоотступниками. И первым среди них был Нордаль Йенсен. Тот самый Йенсен, чье поведение всегда служило прежнему священнику темой для проповеди, когда нужно было показать пример пагубной жизни, ведущей прямо в ад.
