Уилл не смог отвезти Китти в аэропорт. Он знал, что у него не хватит духа вежливо помахать ей рукой, когда она оставит его. Если за это его можно назвать трусом, что ж, пусть так.
Он посмотрел на листок бумаги, зажатый в кулаке.
«Дорогой Уилл! Спасибо тебе за то, что предоставил мне убежище! Мое незапланированное пребывание на севере было поучительным и увлекательным…»
Маргрейва до глубины души тронуло то, что Китти, сознательно или нет, использовала слово «убежище». Убежище – это то, что мы ищем в тяжелые времена, стараясь от чего-то спрятаться. Именно таким вот убежищем стал для Уилла Черчилл, когда он впервые приехал в этот город.
«Остается только предполагать, насколько поучительнее и увлекательнее оно могло бы быть, если бы я не проспала часть времени, проведенного рядом с тобой.»
Тут Уилл не сдержал улыбку, хотя от слов «рядом с тобой» все внутри сжалось. Он бы с радостью все отдал за возможность будить Китти каждое утро.
«Здесь, среди лесов, у тебя собственный кусочек рая. Надеюсь, ты понимаешь это…»
Странно, но, когда Уилл пытался представить себе рай, на ум всегда приходила безумная, счастливая любовь его родителей друг к другу.
«Из всего, что было между нами, я бы изменила только самые последние дни. Мне бы не хотелось, чтобы именно их мы вспоминали, думая друг о друге. Прости, мне так жаль».
Но Уилл сожалел куда больше, а еще испытывал жгучий стыд за то, что Китти извиняется перед ним, а не он перед ней. За что она просит прощения? За то, что оказалась достаточно сильной, чтобы признаться в своих чувствах?
В конце записки стояла подпись и два крестика, обозначающие поцелуи.
Жаль, что мужчинам не положено плакать, потому что сейчас для этого был самый подходящий момент. Сквозь строки этой записки проступила добрая и нежная душа Китти, преодолев все защитные барьеры, которыми Уилл окружил свое сердце.
– Идиот! – пробормотал он, гладя большим пальцем подпись Китти. – Ты проклятый идиот, Маргрейв!
Точно так же он обозвал себя пять лет назад после того, как такси, увозящее Китти, скрылось из вида. Тогда он предпочел отослать ее прочь вместо того, чтобы сопротивляться их взаимному влечению. Прошлой ночью он сделал ей больно и, не объяснив почему, ушел прочь.
Китти снова заплатила за его трусость.
Но жизнь в Черчилле – вовсе не сахар, несмотря на очарование этих суровых мест. Отсюда далеко до оживленных городов, иногда природа тут враждебна к человеку, здесь слишком тихо, за исключением наплыва туристов в «медвежий сезон». Такое уединенное существование не для каждого, и уж точно не для деловой женщины, привыкшей к обществу со знаменитостями.
