Тарек сократил расстояние между ними. В следующее мгновение он обхватил ладонями щеки Оливии. Его темные глаза горели, едва не ослепляя ее.
– Я тоже не хочу возвращаться, – проговорил Тарек. – И я не хочу быть один. Я так отчаянно хоронил в себе желания и чувства, потому что не хотел помнить. Потому что не хотел чувствовать боль. – Он запустил пальцы в ее волосы, не отводя глаз от взгляда Оливии. – Мы с тобой так похожи, Оливия. Когда ты впервые вошла в мой тронный зал, я этого не знал. Но тогда мы оба защищались. Я защищался до последней секунды. Я ненавидел любовь, потому что ждал от нее погибели. Мне было легче сосредоточиться на пытке, на боли, на ненависти, что скопилась внутри. Потому что тогда я думал, что сильнее боли нет. Но это не так. Потерять родителей оказалось больнее. Потерять их любовь. Я так долго не позволял себе о них вспоминать. Потому что не хотел снова и снова испытывать эту боль. Для меня существовала только моя цель. Только так я мог выжить. – Тарек покачал головой. – А потом появилась ты. И принесла с собой желания. Ты раскрыла меня. Ты разрушила мои стены. И я испугался. Но когда ты ушла, я понял, что любовь не враг. Да, любовь приносит боль. Да, у любви разрушительная сила. И я был разрушен потерей тебя. – Он тяжело сглотнул, адамово яблоко на шее неудержимо поднималось и тут же опускалось снова. – Я вспомнил своих родителей. И вспомнил, что сказал мне отец. От этого тоже сделалось больно. Но сколько хорошего в этом! Теперь я понимаю, что хорошее невозможно без боли.
– Что ты вспомнил об отце? – спросила Оливия сквозь щемящую боль в груди.
– Что он любил Тахар. Что он любил мою мать. Что он любил нас. Когда любви нет, тогда по-настоящему больно. Это неизлечимая рана. Любое действие бесполезно, если за ним не стоит любовь. – Тарек прижался лбом ко лбу Оливии. – Я так устал быть бесполезным.
– Ты небесполезен, – прошептала Оливия. – Я была с тобой. Я видела твою силу. Лишь благодаря тебе и я нашла цель в жизни.
Тарек посмотрел на женщину, которую с гордостью называл своей женой. Он уже не мог сдерживать слов, рвущихся наружу безудержным потоком. Сколько лет он хранил их в себе как бесценные сокровища. Как будто ждал именно этого момента.
Как будто ждал ее.
– Если я когда-то и говорил о любви, то только в общих терминах. Но сейчас мне не нужны ни общие термины, ни лишние слова. – Он поцеловал Оливию в висок, чувствуя, как все внутри его перевернулось. – Я люблю тебя, Оливия.
