– Твои глаза, – промолвил он. – Такие же голубые, как этот камень.
Дыхание замерло в груди Оливии. Ответ такой простой, но от Тарека…
От Тарека эти слова прозвучали как поэзия. Простая правда. Простая и совершенная. Исходящая из самого его сердца. И тронувшая ее до глубины души.
Тарек развернулся и вышел из спальни, снова оставив Оливию одну. Но в этот раз одиночество не пугало ее. Потому что она не рухнет на подушки и не позволит одиночеству стать ее судьбой. Тарек выбрал кольцо под цвет ее глаз. Значит, ему не все равно. И значит, ей есть за что бороться.
Тарек не знал, что он чувствовал, когда они все дальше отъезжали от города, приближаясь к пустыне. Оливия удивлялась, что он умеет водить машину. И Тарек не винил ее за это. В его образовании действительно было слишком много пробелов в том, что касается современной цивилизации.
Мрачное чувство тревоги не отпускало его со вчерашнего вечера. А возможно, с их брачной ночи. Или даже раньше – не важно. Главное, что оно становилось тем сильнее, чем ближе они подъезжали к пустой, безжизненной местности.
Как будто воздух в легких вдруг сменился пылью. Как будто он тонул на суше. Тарек сам не знал, зачем ему это. Что он надеялся здесь найти? И что хотел показать Оливии?
Он умел жить только мечом. Кто-то сказал, что такие люди и погибают от меча. Как бы то ни было, Тарек был готов к этому. Он готов умереть за нее. И это единственное, что было ему известно. Вот чего он не мог понять – что лежит между безразличием и желанием принести себя в жертву. Ответ, вероятно, в чувствах, что пугали его так сильно.
Ведь чувства – не цель. Они не финишная точка жизненного путешествия, на которой он мог бы сосредоточиться.
Тарек был готов рассмеяться от этой мысли, если бы смог. Он боялся не смерти, а бледнокожей хрупкой женщины, к которой он уже чувствовал привязанность.
– Далеко еще? – спросила Оливия, прерывая ход его мыслей.
– Нет, – ответил Тарек. – В это время года здесь никого нет на многие километры.
– А в другие времена года?
– Два раза в год здесь проходит одно бедуинское племя. Иногда они заходили и в мое поселение, чтоб перекинуться парой слов. Иногда на пару дней оставались.
Дымка у горизонта исчезла, сменившись линией построек унылого желтого цвета. Пятнадцать лет он называл это место своим домом. И вдруг Тарек понял, зачем привез сюда Оливию. Чтобы показать ей, кем он был. Она говорила, что устала от одиночества. Но, увы, теперь рядом с ней тот, кто любит одиночество.
