Даже в сексе он думал больше о ней, чем о себе. Этим и опасен секс с девственниками. Они слишком честны. А Оливия не привыкла, что все может быть только для нее. Она была не готова к этому и просто не справилась. Сломалась под грузом своих же реализованных желаний.
Лимузин свернул с узкой улочки на широкое шоссе, а значит, они выехали из пригорода в самое сердце столицы. Живя в стенах дворца, легко забыть, что находишься в некогда мощном государстве – одном из центров финансов и технологий.
Водитель вел машину по деловому центру. Высокие здания вырастали над ними, как волны цунами, грозясь поглотить. Оливия родилась в Нью-Йорке, выросла на Манхэттене. Она привыкла к большим городам. И все же сейчас ей отчасти сделалось страшно. Слишком уж не походило все это на пустынный ландшафт, который она ежедневно наблюдала из дворцовых окон.
Невозможно поверить, что все это стало ей новым домом. Новым миром.
Лимузин ехал беззвучно. И это лишь усиливало напряжение, и без того невыносимое в салоне. Полное отсутствие общения только усугубляло дело.
Наконец они подъехали к внушительной мемориальной статуе. Она изображала мужчину-воина с мечом на лошади, как символ силы нации. Здесь Тарек произнесет свою речь. Вокруг уже собралась толпа жителей, а периметр монумента был оцеплен охраной.
К машине подошли телохранители и открыли двери. Оливия сняла темные очки и последовала за Тареком. Она шла справа, отставая на шаг. Ей было известно это положение. Положение супруги короля или жены президента. Сколько раз она ходила так позади Маркуса.
Только теперь все было по-другому.
Потому что сейчас, слушая речь Тарека и практически не понимая чужого языка, она ощущала прилив гордости. Чего никогда не случалось раньше. Тареку было трудно говорить. Пафосные речи – не его конек. Но он снова справлялся. Потому что любил свою страну и свой народ.
Лишь когда толпа тахарцев взорвалась оглушительными аплодисментами, Оливия посмотрела на лица этих людей. Их переполняла надежда. Она видела восхищение в их глазах.
И ее сердце забилось быстрее.
Не успев опомниться, Оливия вновь оказалась в кругу телохранителей, ведущих их обратно к лимузину. Тарек выдохнул так тяжело, словно только и хотел сделать это последние двадцать минут.
– Ты молодец, – похвалила Оливия, неожиданно для себя забыв свои обиды.
– Сейчас мы поедем в самый старый отель Тахара. Во-первых, это традиция. А во-вторых, я приказал его отреставрировать. Заодно и посмотрим, как продвигаются работы. Но это совсем не значит, что мне не нравится все современное. В конце концов, я много лет жил в пещерах.
