Оливия твердо решила не приближаться к Тареку, когда тот без рубашки. Потому что каждый раз вместе с рубашкой он словно снимал ее способность мыслить здраво.
Как сделать так, чтоб не хотеть его так сильно? Она не стыдилась своего влечения, но ее пугало неумение скрывать это влечение.
Было и еще кое-что. Для нее это была игра. При жизни Маркуса она и с ним играла в эти игры. Но и Маркус играл в ответ.
Она любила мужа, но у них были разные жизни. И разные спальни. В Маркусе было что-то, чего она не знала и не хотела знать. Она защищалась от него, следуя голосу рассудка.
Но защититься от Тарека было куда сложнее. Когда настал день написания речи, Оливия пребывала в замешательстве. Одна ее часть хотела провести время с Тареком, попытаться понять этого странного мужчину, за которого она вскоре выйдет замуж. Другая стремилась избегать его, чтобы не совершить новых опрометчивых действий.
Но сегодня сбежать не получится. Сегодня нужно написать речь.
Оливия пригладила ладонью подол светло-голубого шифонового платья, поправила тугой пучок на голове. В зеркале она выглядела намного собранней и спокойней, чем была на самом деле.
Подбодрив себя глубоким вдохом, Оливия открыла дверь в кабинет Тарека.
Увидев его у стола с низко опущенной головой и напряженным сосредоточенным лицом, Оливия едва сдержалась, чтобы не сбежать. Не насовсем, конечно. Просто чтоб получше подготовиться.
По всей видимости, костюм был готов. Именно в нем он сейчас и стоял. Костюм идеально облегал его широкие плечи, узкую талию, мускулистые бедра.
Оливия была права: даже лучшие дизайнеры и самая дорогая в мире ткань не сделают из него аристократа. Он не был похож на короля. Он походил на человека, которого только что привели из пустыни и приодели. При этом попытка придать Тареку королевский облик все же возымела результат. Он стал выглядеть еще опаснее. Резкие черты лица были теперь подчеркнуты еще четче. Особое внимание привлекала пугающая сила его мышц.
– Вы выглядите так, словно решили порвать кого-то на части, – сказала Оливия, решив сбавить степень напряжения. Не в кабинете Тарека, а в себе самой.
– Я всегда готов кого-нибудь порвать, – ответил Тарек. – И рву, если это необходимо.
– Это пугает, – призналась Оливия, понимая, что он сказал правду.
– Тому, кто не желает зла моей стране, нечего бояться.
Оливия имела сомнения на этот счет. Она определенно не желала зла государству Тахар, но ей было чего бояться.
