Конечно, у Анаис не было и не будет того богатства, которым владел Дарио. Она убеждала себя, что это к лучшему. Более того, по ее мнению, именно заработанные в колледже деньги погубили Дарио. Он привык к мысли, что мир живет по его правилам, а в людях видел только корысть, подозревая, что они хотят обмануть и воспользоваться его богатством. Когда-то она наивно полагала, что способна изменить Дарио, но если человек отравлен, его не спасти, если он сам этого не захочет. Дарио только делал вид, что готов к переменам, но в итоге предпочел отказаться от всего, включая Анаис.
Она лишний раз убедилась в своей правоте, когда подошла к двухэтажной вилле, достаточно большой, чтобы разместить короля со свитой. Ее провожатый давно исчез за пышными кустами цветочного бордюра, освещенного факелами с пляшущими язычками живого огня. Анаис постучала в дверь громко и бесцеремонно, но Дарио не спешил впустить ее, дав время поразмышлять о том, что она выиграет и что рискует потерять, если уступит его требованиям.
Отношения с Дарио никогда не складывались просто. Они пропустили фазу ухаживания, поддавшись чувствам гораздо более сильным, природу которых сами боялись определить. Поженились они тоже стремительно, говоря всем и убеждая самих себя, что это разумное взвешенное решение, дающее право Анаис изменить иммиграционный статус французской гражданки, а не безумная страсть, охватывающая их в постели. Дарио почти ничего не рассказывал о своей семье, кроме того, что у него есть брат-близнец – единственный близкий человек. Однако Данте отнесся к ней очень настороженно. Анаис старалась не замечать неприязни, слишком занятая переживаниями первой юридической практики, первой любви и замужества: она боялась признаться себе, что без памяти влюблена в мужа. Ровно через год все кончилось.
Впрочем, не стоит ворошить прошлое, думала она, поджидая возле закрытой двери.
– Я здесь ради Дамиана, – повторила Анаис несколько раз вслух, словно оправдываясь.
Она постучала громче. На этот раз Дарио распахнул дверь. У нее перехватило дыхание. Анаис твердила себе, что на сей раз Дарио перешел все границы приличий, но ее возмущению не хватало искренности.
На Дарио не было ничего, кроме льняных брюк, державшихся очень низко на стройных бедрах. Анаис не оставалось ничего, кроме как глазеть на его великолепную обнаженную грудь. За шесть лет разлуки ей удалось почти поверить, что его божественное тело лишь игра ее воображения. Сейчас она убедилась, что это не так. Дарио был сложен гораздо лучше, чем она помнила: широкая грудь, плоские мышцы живота, гладкая смуглая кожа с темным налетом волос… Даже босые ноги с большими ступнями выглядели мужественно. Она ненавидела в нем все, но еще больше ненавидела охватившее ее вожделение, с которым не могла справиться. Она хотела его так же сильно, как хотела всегда. Дарио составлял смысл ее жизни до тех пор, пока в родильном доме она впервые не взяла на руки Дамиана.
