— А как максимум?
Антоний сплюнул:
— А как максимум — пока не сожрут всех, кроме одного. И поверь, я не хочу возвращать этого последнего в лоно церкви. Давай лучше поищем то, что действительно принадлежит нам.
Антоний посадил катер в нескольких метрах от рухнувшего храма. Сооружение, имитировавшее могучий готический собор, валялось на боку, обнажив вырванные из земли крепления и канализационные трубы. Стены из легкой пористой массы местами оплавились, местами потрескались до самой арматуры. Пластиковые витражи разбились. Динамик, замаскированный под колокол, укатился в овраг. Большинство святых сдулось полностью, потому что осколки пробили оболочку, а немногие уцелевшие теряли воздух потихоньку, кренились в своих нишах и казались обмякшими спящими стариками.
— Видимость всегда прочнее реальности, — сказал Антоний, запуская сканер, — дома стерты с лица планеты, а декорации уцелели.
— Типовые походные храмы рассчитаны на землетрясения и цунами, — просветил Жозеф.
— Про ураганы, видимо, забыли? Ладно, у меня два сигнала от теплокровных посетителей собора. Возможно, крысы, но все равно проверю. Пока не выйду, держи катер на высоте сто двадцать. Господи, благослови!
Он спрыгнул с подножки, и катер немедленно взмыл в небо. Капеллан переключил маску в ночной режим, нырнул в ближайшее окно, на долю секунды замер: тишина. Ну, если не считать легкого хруста остатков витража под коленом. Антоний оказался на угловом балконе — точнее, рядом с ним. Алтарная стена стала потолком, сбросив все, что не было привинчено, на пол. Антоний как мог аккуратно пробирался через разбитые лампы, груды свечей, чаши, подсвечники, обломки скамей, загаженные покровы, динамики, видео-библии и треснувшие противопожарные блоки. Ближайший теплокровный субъект, если верить сканеру, засел в одной из исповедален, торчащих посреди стены как нелепые горизонтальные скворечники. Антоний укрылся за перевернутой кафедрой и негромко окликнул:
— Есть кто человек? Выходи!
В ответ из нижней исповедальни послышалось негромкое мычание.
— Это было неубедительно, — сказал Антоний. — Выходи, или я открываю ужасно беспорядочную стрельбу. Кстати, у меня с собой есть бутерброды и кусок шоколадки.
Последнее он добавил по наитию и оказался прав: дверца клетушки тут же распахнулась, и оттуда выглянул испуганный грязный ребенок лет десяти. Вздохнув с облегчением, Антоний спрятал оружие под плащ. Он вышел из-за укрытия, показывая нечто, что издали можно было принять за плитку шоколада. Ребенок, похоже, поверил в обман. Он на миг скрылся в своем убежище, потом выбросил веревку и шустро соскользнул вниз. Когда мальчик потянулся за едой, капеллан быстро перехватил его за тощий локоток.
