Четыре недели проискал я работы, деньги мои пришли к концу, и я очутился в довольно плохом положении. В конце концов, пришлось взяться за первую попавшуюся работу: я сделался грузчиком в гавани.
Тебе ведь известно, что я всегда был сильным малым… меня даже прозвали «сильным венцем».
И вот эта сила в Америке сослужила мне хорошую службу.
В качестве грузчика я зарабатывал два, а при сверхурочной работе и три доллара в день. Заработок, как видишь, недурной, но работать приходилось среди такого сброда, который отравлял мне все существование.
В гавани работали китайцы, негры, ирландцы, испанцы, итальянцы, немцы — все народ, прошедший сквозь огонь и воду. Малейшая ссора… и в ход пускались ножи и револьверы. Ни одного дня не проходило без кровопролития.
Однажды из-за какого-то пустяка я поссорился с одним негром. Молодец выхватывает из кармана бритву и, как зверь, бросается на меня. Будь на моем месте другой, тут бы ему был и конец, так как этот негр был настоящий геркулес по силе; но я не растерялся и ударом ноги в живот сшиб его с ног.
Негр полетел кувырком в воду, — дело происходило на палубе судна, которое мы разгружали, — и так неудачно, что больше не вынырнул.
Остальные рабочие, особенно немцы, с которыми я всегда держался вместе, громкими криками приветствовали мою победу. Но один из них, давно живущий в Америке, отвел меня в сторону и сказал:
— Послушайся-ка, Брендель. моего совета и удирай поскорее отсюда: один из негров уже побежал за полицией. Здесь не посмотрят на то, кто был прав, и запрячут тебя на год в тюрьму.
Я не заставил себе два раза повторить этот совет и, в чем был, удрал из Нью-Йорка.
Снова начались мои скитания из города в город. Плохо мне пришлось, нигде я не мог найти работы. Наконец, я попал в штат Индиану и был вынужден наняться работником на ферму, несмотря на все мое отвращение к подобному труду. Три доллара в неделю на всем готовом!.. На это еще можно было просуществовать, но гнуть спину с пяти часов утра до шести вечера под палящим солнцем… ну, это может выдержать только безмозглая скотина!
Шесть недель проработал я так, а затем потребовал расчет. Хозяин уплатил мне следуемые двадцать долларов и, в придачу за то, что я каждый вечер развлекал его и его дочерей игрой на фортепиано, дал мне свое поношенное платье. Он сам находил, что такому человеку, как я, место в городе.
У него как раз были дела в Индианаполисе, и он предложил мне подвезти меня до города. В город мы приехали вечером, и фермер пригласил меня поужинать вместе. После ужина он спросил содержателя, нет ли в городе каких-нибудь интересных развлечений.
