Доктор снова садится.
Манэ. Я врач, я стал наблюдать за собой со стороны и обнаружил, что все, что доставляет мне радость, – должно доставлять мне радость, – все это фиксируется мозгом, а душа – то, что принято называть душой, – в этом не участвует. Я стал казаться себе похожим то на механическую куклу, то на гальванизированный труп. Вы знакомы с опытами доктора Гальвани, мистер Картон?
Картон. Да, конечно.
Манэ. Я продолжал свои наблюдения, анализировал это состояние поэтапно и в какой-то момент вспомнил, что я должен был написать прокурору Парижа.
Картон. А сколько времени это продолжалось, сэр?
Манэ. Всего около двух месяцев. Но они показались мне бесконечными. Наконец, я отправил это письмо, а затем случилось то, что случилось.
Картон. Да, это было спровоцировано письмом. Если бы хотели просто убрать свидетеля, то это сделали бы раньше.
Манэ(взволнованно). Нет, этого бы он ни за что не сделал! Он не был таким подлецом. Он сам был заложником обстоятельств.
Картон(вполголоса). Вы оправдываете виновника вашей трагедии, сэр?
Манэ. Я его нисколько не оправдываю. Но я должен быть объективным. Этот человек был по-своему несчастен. И он уже давно умер.
Картон. А другой? Вы же говорили еще об одном.
Манэ. Он жив. Но, к моему удивлению, он не вызывает у меня никаких личных чувств. Нельзя же лично ненавидеть бешеную собаку? Я врач, я знаю, что людей с дурными наклонностями очень много. И они сами порой бывают благодарны, когда другие их сдерживают.
А вседозволенность превращает их в бешеных собак. (Он снова делает паузу.) Я, кажется, утомил вас, мистер Картон?
Картон. Что вы, сэр!
Манэ. Ну, значит, я сам утомился. Тогда спокойной ночи, мой друг.
* * *
Картон спускается по лестнице.
* * *
Доктор Манэ входит в свою спальню и в полном изнеможении опускается в кресло.
* * *
Комната на первом этаже. Люси при свечах занимается шитьем.
Дверь отворяется, входит Картон.
Картон. Простите, мисс Манэ. Я думал, что в доме уже все спят.
Люси. Мисс Адамс легла сегодня пораньше, а у меня накопилось много работы.
Картон. А вам не темно?
Люси. Нет. Я всегда занимаюсь рукоделием при свечах.
Картон. У вас свет идет изнутри. У вас даже имя от слова «свет». Как удивительно, что день святой Люси – самый темный день в году!
Люси(с удивлением). Разве вы католик, мистер Картон?
Картон. Нет, но мне кажется, что это очень красиво, когда каждый день посвящен какому-то святому.
Люси. Моя мать была из католической семьи. Но она никакого значения не придавала всем этим различиям. Она говорила, что за всю свою жизнь она встретила только одного человека, который бы веровал так… ну вот так, как надо. Не словами, ни даже мыслями, а всем своим существом! Это наша мисс Адамс.
