племянников и прочих на хорошие места не сажал. Да и работа в отделе была
организована неплохо. Единственное, Виталий Васильевич начисто был
лишен чувства юмора, и практически любой желающий мог довести его до
39
белого каления; впрочем, шутников особых в отделе не водилось, разве что
Андрюха позволял себе раз-другой подшутить над коллегами.
– Ничего я не барабанил, – наконец, выдавил Виталий Васильевич. – И
вообще, я не к тебе сейчас подошел обратиться, а к Максиму Игоревичу.
– Максим Игоревич, к вам! – приглашающим жестом развел руки в стороны
Круглов. – Товарищ Виталий Васильевич обратиться хочет!
Макс, стараясь скрыть улыбку, выбрался из машины.
– Доложите обстановку на месте происшествия! – выпалило начальство и
уставилось на Римского.
В общем, подробно все описав и даже высказав свои предположения,
Римский попросил официального разрешения руководства на проведение
всех возможных дополнительных экспертиз по делу, которые, вполне
вероятно, потребуются в ближайшем будущем. Начальство разрешило, с
единственным условиям: обо всех результатах в первую очередь сообщать
непосредственно ему.
***
– Максим, доброе утро, – в трубке звучал бодрый голос Молевой, и
складывалось такое впечатление, что на часах не шесть утра, а как минимум
десять. – Ты сейчас можешь говорить, не занят?
Так и хотелось сказать, что в шесть утра он, Римский, очень занят, занят
как ни в какое другое время: он смотрит самый крепкий, самый полезный для
здоровья сон, и никак не планирует в такую рань вести разговоры, а уж тем
более заниматься делами. Но ответить так Молевой он не сможет никогда: во-
первых, из-за безмерного уважения к этой женщине, а во-вторых потому, что
просто так трезвонить она вряд ли станет.
– Я абсолютно свободен и весь внимание, – искренне признался Макс и
попытался сконцентрироваться на разговоре.
– В общем так, слушай и не перебивай. Сегодня я завершила полный анализ
по тем образцам, что ты мне притащил, результат таков… Личинка
действительно принадлежит семейству распространителей лейшманиоза,
особь почти созревшая и превратившаяся в половозрелового червя, готового
к размножению. Напомню, лейшманиоз – специфическое заболевание
кенгуру, характеризующееся местным выпадением волосяного покрова,
зудом в этом месте, в частных случаях может развиться нагноение – впрочем,
может и не развиться. Лечения особого не требует, да и кому этим лечением
заниматься? Для австралийцев кенгуру не является редким животным, и не