Когда все стихло, Щур подошел к сове. Она так ловко вытянулась, что в темноте и Лошадка не отличила бы её от рыбы.
– Это моя…, Щур не успел договорить фразу… Фуба вскочила, расправила крылья, схватила острыми когтями за спину Щура и… понесла его вверх, тяжело махая огромными серыми крыльями…
Лошадка подбежала к Пуне. Он только мычал, ничего другого он пока что не мог делать, так как весь был опутан коварной, лживой паутиной…
Тогда Лошадка стала зубами срывать с него паутину. Сначала с глаз, потом – с ушей, потом – с мордочки! И только затем – с пуниных копыт, гривы и даже с пушистых пуниных ресниц.
– Ах, какой ты красивый, – не выдержала Лошадка.
– Это лирика – донеслось из серебристого сиреневого неба! И тогда они оба – Лошадка и Пуня устремили свои взоры ввысь… А там на фоне огромной луны летела сова – Фуба! Внизу что-то затрещало и плюхнулось в старый пруд…
И только тут Лошадка и Пуня заметили, как светло стало вокруг… Да! Это на востоке забрезжил рассвет! И новая зарница расправила на всю ширь неба свои золотисто-багряные крылья!
– Вот где ты, Пуня, – услышали вдруг обе лошадки голос Лели.
– А я не один, – воскликнул Пуня, – я нашел Лошадку.
– Какое Счастье! – услышали они голос Старушки, – наконец-то я дождалась!
Теперь мне никакие беды не страшны!
Она вышла из домика, и от счастливой улыбки казалась совсем молодой!
– А теперь, друзья, беритесь как за работу! – Уже строго и по-деловому сказала она. – Вот вам веники, вот вам щетки, вот вам ножницы! Снимайте-ка паутину! Вычищайте-ка все, что мешает расти в нашем Саду!
31.01.2006. Посёлок Научный.
Гнездо стрижей примостилось у самого края обрыва. Двум стрижатам казалось, что в мире нет ничего, кроме синего неба и этих бескрайних белых облаков. Гнездо было так высоко в горах, что часто море белых облаков простиралось ниже скального грота. Вокруг было ещё много стрижиных гнёзд. А гнездо Сижа и Зеды так близко примостилось к обрыву, что по утрам казалось, что они плывут в воздухе. Жаль, что другие стрижата не видели этого. Ведь они жили в глубине грота. И чтобы увидеть облака, им пришлось бы выбираться из гнезда, и идти по дну пыльного грота. Но стрижата из других гнёзд так хотели есть, их было так много, что любоваться белыми облаками им было некогда. Зато как окрепли их лапки! Ведь каждый день они бегали по дну грота, выхватывая друг у друга мошек. Тех, что приносили им папы стрижи, и мамы стрижихи.
А Сиж и Зеда никогда не покидали гнезда. Ведь их было всего двое. И им вполне хватало тех мошек, что приносили им мать и отец. И прямо с лёта бросали им в открытые клювики. С каждым днём крылья у них всё крепли. И желанье взлететь появилось гораздо раньше, чем у других стрижат.
