Разве искусный творец лишь отказов достоин?
Кажется, в деле любовном мне смелость нужна!
Сам отнесу ей… – сказал повелитель вулканов. —
Только что именно нужно? Всё сделал бы я!
Есть самоцветы и золота девять курганов…
Знаю, что ей не хватает! Большого копья!»
96
Выковал за ночь изделье из прочного сплава
И «нарядил» в золотую «одежду» копьё,
Вмиг закалили его хладный ветер и лава,
А украшало оружие бронзы литьё.
С лёгкостью им пробивались гранитные стены,
И не ломалось оно под напором быков,
Это копьё стало чудом для всей Ойкумены —
Было оно пострашнее звериных клыков!
97
Полюбовавшись копьём, вдруг подумал кователь:
«Для несравненной сестры не хватает щита,
Что не имеет ни Вестник, ни Феб-воспеватель…
Будет такой! Поразит всех его красота!»
Вновь окунулся Гефест-Огневластец в работу,
Горны его запылали хвостами комет,
Бог позабыл про еду, сладкий сон и дремоту —
Долгие дни наблюдал он лишь пламени свет.
98
В кузнице юноши всюду лежали пластины:
Прочные сплавы, латунь и куски серебра.
Щит многослойный ковался для милой Афины,
Чтоб закрывал он её от лица до бедра:
Вырезал бог на фасаде прекрасные сцены:
Грифы в полёте и совы на ветках дерев,
В дикой пустыне – газели, а рядом – гиены,
Возле огромной пещеры – скучающий лев.
99
Впадину с ручкой исполнил кователь зеркальной,
Чтобы Афина могла зрить свою красоту.
Залюбовался работой своей уникальной:
«Может быть, с ней воплощу я о свадьбе мечту?»
Вышел довольный Гефест из горячей пещеры,
Полною грудью вдохнул, глядя вниз с высоты,
Сильно устал он от жара и запаха серы,
Заулыбался, увидев на склоне цветы.
100
В кузницу он устремился, привычно хромая:
«Буду недолго с подарком таким одинок!
К сердцу любимой богини дорога прямая —
Это из редких каменьев и злата венок!»
Сплёл он основу венка из богатых металлов
И применил изумруд, чтоб создать в нём листки,
А из рубинов и белых подземных кристаллов
Сделал средь листьев зелёных «живые» цветки.
101
Робкие мирты сверкали, как пики Кавказа,
Алые розы пылали любовным огнём,
Блеском росы стала мелкая россыпь алмаза.
Горд был кузнец, и любовь снова вспыхнула в нём.
«Это – не сладкие, долгие речи Гермеса,
Коими он соблазняет невинных дриад,
Не красота Аполлона иль пылкость Ареса —
Скажет всё деве венок мой без лишних тирад!»
102
Долго смотрел Огневластец на труд вдохновенный:
«Трудно представить её без щита и копья!
На голове засверкает венок несравненный,
С ним – на войну… но подумал нелепости я…
Нужен ей шлем, чтоб сверкал ярче солнца в зените,
