– Кто здесь? – грубый голос показался мальчишкам самым прекрасным на свете. – Отвечайте! Есть здесь кто-нибудь?
Круглое пятно фонаря, раскачиваясь в крепкой мужской руке, с каждой секундой подплывало всё ближе и ближе.
– Есть! – от звонкого голоса Иррэ не осталось и следа, похоже купание в холодной воде ещё аукнется ему самой натуральной ангиной. – Не будете ли вы так добры и не приютите ли на ночь трёх несчастных менестрелей, оставшихся по вине грозы без эрога и имущества?
– Закинувший Сеть! Янарр, ты только посмотри на них! – услышал Сашка над собой обычные женские причитания. – Бедные мальчики… Да ещё трое! Ай, Закинувший Сеть, число-то какое! Что стоишь, как королевский замок? Зови старшеньких, пусть помогут занести их в дом.
Демидов собирался было сказать, что он и сам в состоянии дойти до дома, пусть только этот дом ему покажут, но оказалось, что последние силы ушли на борьбу с разбушевавшейся рекой. Все попытки подняться ни к чему не привели, Сашка каждый раз валился обратно на скользкие доски. Зато когда два молодых парня подняли его и, закинув руки себе на плечи, потащили к светлому прямоугольнику входа, он даже смог перебирать негнущимися ногами.
Дальнейшее вспоминалось Демидову лишь урывками. Вот он сидит у гудящего очага и, выбивая зубами дробь о край деревянной кружки, пьёт какой-то горячий и непередаваемо вкусный напиток, а рядом близнецы, укрытые мохнатым одеялом, протягивают к огню замёрзшие руки. Вот их отводят в комнату, где на широченной кровати уже разложены три длинных рубахи, но в этот раз они не вызывают в Сашке никакого протеста. Он стаскивает с себя промокшую одежду, натягивает на дрожащее тело грубую рубаху и валится на кровать, чтобы опять забыться крепким здоровым сном.
* * *
Утро врывалось в раскрытые окна неугомонным щебетом птиц и снопами солнечных лучей. Ночная гроза выскоблила небо Идима до невозможно яркой синевы. Сашка открыл глаза и с любопытством начал осматриваться. Небольшая комната, в которой отдыхали от недавних тревог три юных путешественника, очень походила на горницу в деревенском доме бабушки. Даже коврик над кроватью, и то был точь-в-точь, как бабушкин. Только вместо привычных лебедей на нём расправляли могучие крылья две диковинные птицы с клювами орлов и утиными лапами. В эти-то лапы и упирался лбом тихо спящий у стеночки Иррэ, тогда, как Арэт, зажатый между братом и Сашкой, таращил бессонные глаза в деревянный потолок.
