Аспиранты, оказывается, меня не любили по самой простой причине: попытки подъехать к Наде, чтобы, стало быть, как-то утешить её, окончились полным обломом – она, как ни странно, хоть и была не слишком умна, но верность (Хоть я её и не просил!) хранила упорно, и даже считала себя чем-то обязанной мне. Ну, примерно, как мать всегда обязана заботиться и следить за неразумным дитём. Вот и было ей, немного, вроде, как стыдно – что не уследила. Странно, но увидеть такое в мозгу, вроде, хоть и не совсем чужого, но всё же малознакомого (всего-то пару месяцев) человека, было очень… Приятно, что ли.
Ну а на остальных я теперь мог смотреть просто как на мои орудия.
Очередной пакет с кровью я выпил в туалете – другого места не нашлось, чтобы, значит, без свидетелей…
Заодно подтвердилось, сколько мне нужно, когда я на ногах. И как долго я могу обходиться без «подзарядки». Оказалось, маловато – сто грамм хватало еле-еле на полдня… Правда, в нашем лазарете кровь была только мороженная, да и плазма такая же. Они хуже усваивались, и хватало их в лучшем случае часа на четыре… Но всё же на первое-то время мне хватило.
Водворившись после небольшого праздника по поводу «выздоровления жертвы мумий» на любимую койку – в смысле, двуспальную кровать – я не торопясь стал «въезжать» в любимую работу и узнал все новости, которые тут без меня…
Непосредственное начальство моё зачахло, и совсем извелось от безделья: работы им теперь не было. Ну, обошли они с моим «портативным» детектором все стены тоннеля-галереи, пол и потолки просмотрели – нет больше нигде ничего! И наша погребальная камера с неприкаянным нагим парнем без сокровищ – единственная.
Ну, конечно, если не считать фальшивки, вход в которую был наверху пирамиды.
Археологи тоже – того… Остались фактически с носом – больше ничего обнаружить не удалось. Ну, сфотографировали они со всех ракурсов все эти надписи да рисунки, и бедного мужика мумифицированного. Ну, расшифровали, что смогли. И – всё. Тупик. Дальше, как говорится, ехать некуда. Я-то, правда, знал – куда. Но пока помалкивал. Всё слушал Надино щебетанье, да кивал в нужных местах…
А ночью – уж можете мне поверить! – постарался её не разочаровать.
Только утром следующего дня взялся я по-настоящему за Эда, пока он не ушёл снова в камеру с саркофагом. Заодно обнаружил я, что подземелья сильно снижают мою способность залезать в людей. Ну, то есть, на открытых пространствах, да со знакомыми людьми, я натренировался легко влезать в их мозг хоть с мили. А вот с незнакомыми, или там, под землёй и камнем – с трудом. И только с пятидесяти-ста футов. Дальше пока никак не мог дотянуться, даже сильно напрягаясь.
