Но не просто бояться, а я начал испытывать к ним отвращение. И понятно за что они в свою очередь испытывали отвращение и неприятие ко мне. Потому что я был индуктором этого состояния. Я как передающая антенна транслировал в окружающее пространство классовую ненависть, неприятие и отвращение. Как есть некоторые дети, которые очень зло шутят — вешают своему однокласснику табличку «Пни меня». И человек идет, и его все пинают под зад, ему там пендали раздают. А мне даже этой таблички не надо было вешать. Я транслировал это «Пни меня» просто вот вокруг себя и естественно огребал. Когда-то я мог защищаться, когда-то я не мог защищаться. Но факт в том, что был этот постоянный эмоциональный прессинг.
И по поводу ментов я могу сказать, сколько я себя помню, мать постоянно меня пугала ментами. Я себя плохо вел, она мне говорила: «Вот будешь капризничать…» Ну я когда уже подростком был, я начал позволять себе уже матом ругаться, потому что ну прессинг с ее стороны был довольно жесткий, вел себя откровенно по хамски, это был такой достаточно яркий и мощный протест. И естественно с ее стороны градус агрессии рос. И сколько себя помню в школе, начиная с определенного периода, она меня просто ужас как доставала: «Вот, сука, сдам в ментуру, позову милицию…» Это было любимым из крайних ее угроз. И в итоге, когда происходили события в старших классах, описанные в «Другой Химии — 1», когда все уже просто ужас как обострилось. Первое что они сделали после того как я там устроил финальную разборку, они позвонили в ментуру и накатали заяву на меня.
Отношение к преступниками у нас и на Западе
Тетка ходила в ментуру после того как я уже раздолбал телефон. Она пошла в отделение и накатала на меня заяву. И сейчас я ощущаю абсурдность вот этого всего. Все таки наверное Россия это какая-то парадоксальная страна. По-моему только в России родители для того что застращать своих детей, грозятся сдать их в ментуру. И это при том, что только в России если например убежал откуда-то из тюрьмы преступник, только в России люди укроют преступника. Попробуй в Штатах или где-нибудь в Европе или в той же самой Канаде, сбежал реальный преступник, убийца, вор, разбойник. Там только полиция объявит розыск, жители сами вооружатся винчестерами, дробовиками и сами пойдут по горам, по техасским равнинам гонять и выкуривать этого преступника. Они его сами поймают, свяжут и привезут в полицию.
И шерифам останется только надеть на него наручники и защитить от толпы требующей суда Линча. Но только в нашей стране родители стращают своих детей непослушных ментурой. Это просто кошмар. И я увидел эти два ужаса своего детства и потом, после того как я проснулся и начал осмысливать увиденное, я понял почему они так прижились — кроссвязи с эмоциональным состоянием. Как себя человек ощущает перед ментом? И какие ощущения испытывает мент или скажем, хулиган? Я понял что это две категории граждан, между ними и обывателем существует некая граница. Скажем также как менты относятся к рядовым гражданам, точно также мелкие поместные хулиганы, которые метят в уголовники, точно так же и они. На блатном жаргоне обыватель называется фраером.
