Небо в них виделось мне темно-зеленым, цвета пыльной тополиной листвы, а асфальт был ядовито-желтого, хинного цвета.
Время было обеденное, во дворе малолюдно, похвастаться очками было не перед кем, я сел у ворот на деревянную скамеечку и, скрестив руки на груди, напустил на себя неприступный, высокомерный вид.
Вдруг я услышал чей-то писклявый голосок:
— Ох, дам я ему сейчас, ох, дам|
Я оглянулся так резко, что у меня что-то дернулось в шее. Вблизи от меня никого не было, только на ступеньках подъезда сидел незнакомый мне тихий мальчик и сосредоточенно чертил на асфальте какие-то таблицы. Он изредка поглядывал на меня насупясь, но я сидел неподвижно, и он продолжал чертить.
— Сидит тут, расселся, — застрекотал голосок. Он вился где-то возле моего уха. — Сейчас подойду и дам как следует. Стукну. Один раз стукну, но зато изо всей силы. Чтоб знал. Ох, заплачет тогда, ох, застонет! Ишь, головой завертел. Очки надел… воображала.
Вне всякого сомнения, слова относились ко мне. Я встал, пошел по направлению к мальчику, голосок усилился.
Я снял очки — голос пропал. Пропал и треск и шум, в ушах чисто пел ветер. Дрожащими руками я надел очки — в ушах запищало, как в меленьком транзисторе.
— Ну, поближе давай, поближе.
Еще не сообразив как следует, я подошел к тихому мальчику вплотную, встал над ним, сунув руки в карманы. Он поднял круглые глаза свои, посмотрел на меня испуганно. Он был минимум на пять лет младше меня и раза в два легче весом.
— Бей, бей, — чирикнуло над ухом. — Вот позову отца, он из тебя манную кашу сделает!
— Ты что ж это, — сказал я сурово, — безобразник? Кто разрешил тебе такие слова говорить?
— Я ничего не говорю, — сказал мальчик хриплым голосом и заплакал. — Я ничего не говорю, что я тебе сделал? Иди отсюда!
Смутившись, я отошел от ступенек и обернулся. Тихий мальчик смотрел мне вслед и молчал. Но в ушах моих стрекотало:
— Большой, а дурак! Большой, а дурак! Что, взял? Спасаешься бегством?
Мне стало жутковато, и я поспешил домой. Дома не было никого. Я заперся у себя в комнате и начал исследовать очки. В них, по идее, должен быть вмонтирован микроприемник. Но ничего, кроме проволоки и плексигласа, в очках моих не было. Я размотал всю проволоку, поскреб отверткой стекло. Должно быть, весь секрет был именно в проволоке: она была вроде как бы антенной, образующей колебательный контур. Но обязательно должен был быть динамик. Сама по себе антенна не могла звучать. Я провозился с очками до маминого прихода, но динамика так и не нашел.
