Коротышка с улыбкой кивнул. Достал бумажник. Вытащил несколько купюр грязно-зеленого цвета.
— Столько хватит?
Хватило. Они меня продали. За семьсот с чем-то долларов. Не так уж и дешево, в общем-то.
Двое увальней скрутили меня и потащили в зал. Третий на полную громкость включил музыку. Четвертый встал у двери, отрезая путь к спасению.
Я не сопротивлялась. Первая моя мысль была не о себе, а о маме. Она не должна была узнать, что со мной сделали. Поэтому я вела себя смирно, чтобы меня не били и не оставили синяков.
Коротышка изнасиловал меня в задний проход. Было больно и мерзко. Все закончилось быстро. Коротышка встал, застегнул брюки.
— Мы уходим. Дверь запирать не будем. Ты лежи, как лежала. В квартире установлены камеры видеонаблюдения. Мы за тобой следим. Шевельнешься — убью. Ясно?
Я что-то промычала. Коротышка наклонился ниже.
— Что? — издевательским фальцетом переспросил он, якобы имитируя мой голос. — Не слышу!
— Да! — закричала я, все еще уткнувшись носом в ковер. Я стояла на коленях, опираясь на локти, платье сзади было задрано, и ягодицы находились выше головы. Страшно неудобно. Я слышала, как мой отец на кухне в разговоре с друзьями называл это «позой креветки».
Коротышка на этот раз не стал притворяться, будто не понимает меня.
— Тебе ведь понравилось? — спросил он.
— Да, — плача, ответила я. Я очень боялась, что меня начнут бить.
— Ты ведь плохая девочка, да?
— Да.
— Что «да»?
— Я плохая девочка, — прошептала я.
— Ты плохая девочка, которая любит трахаться. Да? Скажи!
— Я плохая девочка, которая любит трахаться, — послушно повторила я.
— Да? А я думаю, что ты сука, которая любит долбиться в жопу.
Увальни заржали.
— Что молчишь? Молчание — знак согласия. Повтори, что я сказал.
Сгорая от стыда, я убитым голосом выдавила:
— Я сука, которая любит долбиться в жопу.
— Честно? Ты меня не обманываешь?
— Нет.
Он допрашивал меня таким способом еще минут пять, заставляя наговаривать на себя ужасные вещи. К концу экзекуции я уже считала, что сама этого хотела, во всем только моя вина. Потому что я грязная шлюха, не заслуживающая любви и доброго отношения. Я действительно начала так думать! Я даже так чувствовала. Как мало времени требуется, чтобы растоптать человеческую личность!
Под конец коротышка спросил меня:
— Тебе, наверное, одного раза было мало? Еще хочешь?
— Да. — Я была готова сказать что угодно, лишь бы он убрался.
— А ты хочешь, чтобы мы то же самое сделали с твоей мамой?
Я похолодела и ничего не ответила.
