— Ну, кто-нибудь попробовал подняться по лестнице? — насмешливо спросила Марья.
— Чего путаешь? — недовольно отозвалась грудастая деваха. — Говорила — вниз, стало быть — опуститься.
— Ладно, опуститься, — совсем не смутилась Марья. — Кто же заглянул в колодец?
Все молчали, переглядывались.
— А вдруг не выберешься? — поежилась здоровая тетка. — Или оборвешься…
— Да мы и так оборвались, — усмехнулась Марья. — Ну ладно. Никто так никто.
— Я, — сказала вдруг Лушка.
Все на нее уставились. Марья помедлила, выискивая что-то в потолке, и вдруг пружинно села, свесив ноги на Лушкину сторону.
— И что? — спросила она. В черных острых глазах интерес. — Далеко сбегала?
— Наверно, далеко, — сказала Лушка. — Ураган начался.
— Эки страсти! — произнесла деваха.
— Ну, не ураган, — поправилось Лушка, — а скорость. Одна скорость, без ничего.
— Движение, — сказала Марья.
— Ну да, — согласилась Лушка. — А еще дальше — можно?
— Можно хоть куда, — сказала Марья. — Хватило бы воображения.
— Это не воображение, — возразил Лушка. — Это — будто знаю.
— Тем лучше, — сказала Марья, вставая. Никто так не встает, восхитилась Лушка. Будто пружина выпрямилась. — Пойдем погуляем.
Лушка попробовала разжаться по-Марьиному — получился бросок вверх и стойка для боя. Марья слегка улыбнулась.
— Нормально, — сказала она Лушке. — Если квашня с опарой — любую начинку положат.
Они вышли. За ними осталось недоброжелательное молчание.
— Посмотри, — сказала Марья. — Все сидят, стоят, и никто не ходит.
— Я тебя тоже не видела, — заметила Лушка.
— Мне хватает кровати. Я превратила ее в балетный станок.
— Балерина, что ли? — спросила Лушка настороженно. Ей почему-то этого не хотелось.
— Только до четырнадцатилетнего возраста, — успокоила Марья. — В более взрослом состоянии — инженер.
— А еще более взрослое состояние — может быть? Здесь, например?
— Ну, если общественные стереотипы перестанут иметь значение…
— То-то я в шестом классе бросила школу, — серьезно сказала Лушка.
Марья хмыкнула. Спросила, не поворачиваясь:
— И начала дорогу сюда?
— У меня здесь пересадка, — не согласилась Лушка.
— А какой поезд нужен, знаешь?
Она смещала смысл. Даже переворачивала на противоположный. Будто дразнила. Или провоцировала возмущение. Но Лушке возмущаться не хотелось. Наоборот, она ждала следующего поворота и на каждый Марьин заход отвечала серьезно и с готовностью признать правду. Если такая наличествовала. И Лушка медленно нащупывала ответ.
— Знать — не подходит. Знать — сразу через много перескочить, и где-нибудь будет не то — насильно или нарочно. Чужое. Не мое. Лучше как-нибудь не так… Можно просто слышать: это? не это? Если это — уже не спутаешь. Запомнишь, как пахнет.
