Невыученные уроки | страница 19

— Планер, — сказал Леха.

К этому времени Женька тоже увидел, как малыш с довольным видом держит новую игрушку.

— Что же ты молчишь?! — накинулся он на Леху.

— А я и не молчу, — пожал плечами Леха.

Поняв, что лучше вести переговоры напрямую, Женька как можно внушительнее обратился к карапузу:

— Положи самолет на место. Его брать нельзя.

Малыш, видимо, был иного мнения. Поняв, что игрушку у него собираются отнять, он еще сильнее прижал планер к себе.

— Что же ты, раззява, за своим ребенком не смотришь! — набросился Женька на Майку.

— Вы бы сами лучше за своим планером смотрели, спецназ сушеный! — взъерепенилась Майка и засюсюкала с малышом: — Ванечка, ты же хороший мальчик! Положи самолетик.

Ванечка ухватился за планер, всем своим видом показывая, что лестью его не купишь.

Нужно было принимать решительные меры. Женька скомандовал:

— Леха, давай я ему руки разожму, а ты вытаскивай планер.

Сказано — сделано. Женька вцепился в карапуза, Леха — в планер. Карапуз заревел. Майка с криком: «Сейчас же отпусти его!» — бросилась на спасение брата. Образовалась куча мала. Скоро было не разобрать, кто в кого за что вцепился и куда тащит. И тут раздался треск…

Когда прибежал Жорик, охранять было уже нечего. Вернее, то, что осталось от планера, можно было не охранять. Жорик увидел обломки, и по выражению его лица Женька с Лехой поняли, что двор — это не то место, где бы им сейчас хотелось находиться.

Не разобравшись, что к чему, Жорик пообещал накостылять виновному и тут же выполнил свое обещание. Причем виновным оказался Леха, потому что бегал он гораздо медленнее Женьки.

Позже друзья сидели в укромном месте за домом. Леха прикладывал ко лбу монету.

— Теперь еще шишка вскочит, — угрюмо сказал он.

— Шишка — это пустяки! Это пройдет. Мне от несправедливости больно, — рассуждал Женька, отчаянно жестикулируя.

— Угу, — кивнул Леха.

А Женька продолжал:

— Ведь все из-за этой Майки. Я же ей человеческим языком говорил: «Не подходи». А она еще этого Ваньку-встаньку с собой приволокла. И ей как с гуся вода. Вот что обидно и больно!

Леха потрогал набухающую на лбу шишку и подумал, что лучше бы ему было больно от несправедливости. Он бы потерпел.