– Повестка?
– Ну да.
– Посмотри у меня в халатике. Я когда возвратилась из прокуратуры, вроде туда сунула.
Матрёна сбегала в кухню, отнесла чашку, вернулась с повесткой в руках.
– У меня и очков-то нет при себе, – завертела она бумагу. – Далеко эта прокуратура?
– Я расскажу, – слабо улыбнулась вдова. – Ты иди, Никитична, отдохни сама-то. Тоже намучилась сегодня.
– А ты как?
– Да вроде лучше. Спасибо тебе за всё.
– Ты только не спи, – напомнила соседка уже на пороге. – Потерпи до вечера-то. Да поднимись на ноги. А если скучно станет, стучи в стенку.
– Хорошо, – приподнялась на локте Серафима. – Ключ-то у тебя ещё?
– Вернуть?
– Не надо. Ты не стесняйся, сама заглядывай.
И они расстались.
Плотно захлопнув дверь и оказавшись на лестничной площадке, старушка, не сделав и нескольких шагов, остановилась и, достав бумагу из кармана, начала тщательно её изучать.
– Старший следователь Федонин, – сначала шёпотом, а потом и громче повторила она, снова вчиталась в повестку, словно ища в ней то, что могло ускользнуть от её глаз. – Прокуратура области. Это что же такое делается?.. Милиции, значит, на них мало?..
Прошептав эту понятную только для неё фразу, старушка подозрительно оглянулась на дверь, из которой только что вышла, и шмыганула в свою квартиру. Но и оказавшись там, она не успокоилась, походила по комнатам, чуть ли не на цыпочках подошла к одной из стенок и, приложив ухо, долго стояла так неподвижно, даже глаза закрыла, прислушиваясь. У Семиножкиной словно вымерло.
– Старший следователь зазря вызывать не станет, – буркнула старушка, отойдя наконец от стены. – Чуяло моё сердце, просто так это не кончится…
Усталость, тревоги и хлопоты дня взяли своё, и она прилегла, но как не закрывала глаз, как не пыталась уснуть, думы, нахлынувшие внезапно, покоя не давали. Она поворочалась с боку на бок, встала, ещё раз подошла к стенке и прижалась ухом к обоям. Тишина царила у соседки, но вдруг чуткое её ухо уловило едва ощутимые шаги и лёгкий стук в дверь. Стучались не к ней, стучались в квартиру Семиножкиной. Старушка, как была, позабыв про платок на голову, выбежала в коридор, осторожно приоткрыла дверь, прислушалась, а затем и высунула голову:
– Вам кого?
У двери Семиножкиной дёрнулся застигнутый врасплох нахального вида подросток, явно перепуганный, и вылупил на неё глаза.
– Тебе кого надо? – грозно переспросила Матрёна. – Чего здесь рыщешь? Покойника не успели вытащить!.. А они шляются!..
У Матрёны нашлось бы ещё изрядное количество достойных ситуации угроз и возмущения для этого слюнтяя и явного воришки, но к её удивлению дверь отворилась и подростка впустили внутрь. Старушку покоробило и, не веря своим глазам, она собралась ринуться вслед за объяснениями, но дверь отворилась и высунувшаяся Серафима, жалостливо улыбнувшись ей, смущённо успокоила:
