– Созданную Бокием тайную организацию обвинили в шпионаже и попытке заставить советское руководство проводить угодную Западу политику. Вот так. Не больше, не меньше. Путём, так сказать, психологического воздействия.
– Однако!..
– Это ещё не всё. Парапсихолог якобы признался следователю и суду, что их нелегальная организация пропагандировала мистику, направленную против учения Маркса – Ленина – Сталина.
– Ну да… – потёр лоб Лудонин. – Конечно… А что же ещё могли сообразить…
Его раздумья прервал телефон. Подняв трубку, послушав, он передал её капитану:
– Вас. Прокурор следственного отдела Ковшов спрашивает.
Донсков, извинившись, взял телефон.
– Пожар? Мы же встречаемся вечером?
– Ты бы приехал сюда, – Ковшов назвал адрес.
– Это же!.. – задохнулся Донсков. – Что ты там забыл?
– На месте объясню. Только срочно.
– Ты как сюда проник? Я охрану снял, дверь опечатал, телефон и тот на прослушку перевёл!.. – капитан Донсков влетел в квартиру и с порога набросился на меня. – Что понадобилось?
– Тише ты. Не ори, – погасил я его пыл и – палец к губам.
Это подействовало.
– Пройди-ка сюда, – я повёл его в комнату рядом.
На койке возлежал старший следователь Федонин. Донсков прямо остолбенел, лишившись дара речи. Я не мешал ему приходить в себя и созерцать бледное беспомощное лицо старого лиса, в смятении отвернувшегося к стенке и тяжко сопящего.
– Ничего не пойму, – наконец ожил Донсков. – Павел Никифорович, что за концерт?
Но Федонин молчал и только сильнее заморгал понурыми глазами.
– «Скорую» только что спровадил. Отравление неизвестным веществом. Подыматься до вечера нельзя.
Федонин при этих словах дёрнулся и зашевелился, пытаясь приподняться.
– Лежите, лежите, – твёрдо остановил я его и рукой грудь прижал. – До вечера доктор категорически запретил вставать.
Федонин опять дёрнулся.
– А что с языком-то? – вылупил на меня глаза Донсков. – Он и говорить не может!
– Может, но лучше не пробовать. И вообще! Яд какой-то неизвестный. Врач не даёт гарантий, что этим всё кончится, может, ещё себя проявит.
– Откуда яду здесь быть? Мои ребятки полный шмон устроили, я тоже глядел…
– Значит… плохо… глядел… – выговорил Федонин, слова он произносил, словно резину языком растягивал.
– Вон, глянь! – ткнул я на необычной формы миниатюрный пузырёк, какие дамочки хранят в своих сумочках.
Донсков бросился к столу, словно кот на мышь.
– Осторожно! – заорал я. – А то придётся и тебе неотложку вызывать.
Капитан замер над пузырьком, не сводя злющих глаз, помахал рукой вокруг шляпки флакона, втянул в себя воздух:
