В любом случае я умру раньше, чем все это будет реализовано. Пока что они ограничились тем, что поставили позади музея четыре стога сена. Еще бы вилы воткнули! На мой взгляд, сено плохо сочетается с туями, зато туристам нравится. Они обожают фотографироваться на фоне стогов.
В молодости я часто гуляла за музеем и расположенной чуть дальше галереей Камбура. Дорога там идет в гору, и сверху открывается неплохой вид на утопающую в зелени крышу музея. Туристы туда не ходят. Хотя, если говорить о видах, самый красивый — с высоты холма, на котором стоит водонапорная башня. Мне туда уже не дойти. Остается только вспоминать.
Я шла вперед, постукивая палкой по тротуару. Меня обогнала группа из пяти стариков — не таких старых, как я, но и не молоденьких; они болтали по-английски. У нас всегда так. В будни в Живерни безлюдно, как в любой другой деревне, если не считать автобусов с экскурсантами. Три четверти туристов говорят по-английски. Их высаживают в начале улицы Клода Моне, они проходят ее в оба конца — до церкви и обратно. По пути туда разглядывают галереи, по пути назад — кое-что покупают. В выходные — дело другое. В выходные у нас нашествие парижан. Ну, и из других городов Нормандии народ приезжает, но немного.
Старики удалялись от меня все дальше, а я продолжала ползти как черепаха. Будь моя воля, перед галереей Канди я бы точно ускорила шаг. Амаду Канди принадлежит самая старая в Живерни художественная галерея.
Я хожу мимо нее уже тридцать лет. И все тридцать лет она меня раздражает.
Лавка похожа на пещеру Али-Бабы. Завидев меня, на пороге появился хозяин.
— Привет, красавица! Все мотаешься туда-сюда?
— Здравствуй, Амаду. Извини, я спешу.
Он захохотал во всю свою великанскую глотку. На моей памяти он в деревне единственный африканец. Родом из Сенегала. Иногда я останавливаюсь с ним поболтать. Он делится со мной своими планами. Мечтает в один прекрасный день купить и продать Моне. Сорвать джекпот. Любое полотно с «Кувшинками». Хотя бы с черными… Порой он тоже шатается в окрестностях мельницы Шеневьер. Амаду Канди заключил немало сделок с Жеромом Морвалем. Я ему не доверяю. К тому же мне стало известно, что не так давно к нему заглядывала полиция.
Я шла вперед. У меня впечатление, что улица Клода Моне с каждым разом становится все длиннее. Туристы вежливо расступаются, пропуская старую даму. Находятся придурки, которые меня фотографируют. Как будто я являюсь частью пейзажа.
