– От моего папы, Ларина. Там написано…
– Хорошо, девочка, – кивнул Сталин.
Глядя вслед удаляющемуся Иосифу Виссарионовичу, взволнованная Анечка, конечно, и подумать не может, что та самая рука, что сейчас бесстрастно несет конверт с признанием в любви, спустя несколько лет так же бесстрастно задушит эту любовь… Анюта, сохранившая верность своему ненаглядному, такому счастливому и такому несчастному мужу, останется «книгой единственной, из которой не вырван его портрет».
– Молчать!.. – кричал Бухарин на наркома-садиста Ежова, когда тот прямо на Пленуме ЦК обвинил его в убийстве народного любимца Сергея Кирова. – Молчать!
Лицо Бухарина было искажено болью чудовищного обвинения, но никто не решился сказать слово в защиту опального соратника. Прошлые заслуги только ухудшили его положение. Бред обвинений пополнился намеком на убийство Максима Горького. Бухарин чувствовал, что близится тот день, когда он, как и многие другие, будет арестован и брошен в подвалы Лубянки. Анна не отходила от него все последние месяцы перед арестом и учила наизусть его послание-завещание, адресованное «будущему поколению руководителей партии». Любимая работа в «Известиях» уже не приносила радости… Когда его вызвали на Пленум ЦК, он знал, что уходит навсегда.
– Николай Иванович упал передо мной на колени и со слезами на глазах просил прощения за мою загубленную жизнь, – рассказывала Феликсу Анна Михайловна, заново переживая те жуткие минуты. – Просил воспитать сына большевиком…
– Ситуация изменится, обязательно изменится, – твердил он. – Ты молода, ты доживешь… Клянись, что сумеешь сохранить в памяти мое письмо!
Я поклялась. Он поднялся с пола, обнял, поцеловал меня и произнес дрожащим голосом:
– Смотри, не обозлись, Анютка! В истории бывают досадные опечатки, но правда восторжествует!
Пламенный партиец, наивно верящий в светлое «завтра», он до последнего вздоха будет считать годы террора против собственного народа «досадной опечаткой истории», а НКВД – ужасным злобным клоном чистой и честной ЧК.
После череды кошмарных в своей нелепости, но «целевых» допросов решением комиссии было зафиксировано – виновен. Николая Бухарина расстреляют через год, в подмосковном поселке Коммунарка, на бывшей даче Генриха Ягоды, ставшей по указанию Ежова расстрельным полигоном для нескольких десятков тысяч людей. Семью Бухарина, как семью «врага народа», постигнет тяжкая участь изгоев на родной земле.
Годовалого Юрочку отберут у матери, лишат фамилии отца и отдадут в детский дом. 23-летняя Анна, не пожелавшая даже под страхом смерти отказаться от любимого человека, будет приговорена к расстрелу.
