Денег мало; красота осталась в прошлом; одинокая (третий, и последний, муж бросил ее десять лет назад) пожилая дама, страдающая от депрессии, – классическая потенциальная самоубийца.
«Так почему же, – спрашивал себя Гленн Брэнсон, поднимаясь с кресла, чтобы отправиться на кухню, где его ожидали остывший бифштекс и жена, чей взгляд теперь уже стал ледяным, – почему же я не верю, что Кора Берстридж покончила с собой?»
«Добрый вечер, это доктор Теннент. Глория, перезвоните мне, пожалуйста, сразу же, как только получите это сообщение. Боюсь, что я расстроил вас сегодня утром. Нам необходимо поговорить».
Щелчок.
Томас нажал кнопку обратной перемотки на автомобильной магнитоле, а потом надавил клавишу воспроизведения и еще раз прослушал запись голоса доктора Майкла Теннента: он переписал его сообщение с автоответчика на кассету.
Щелчок.
Томас сглотнул и ухватился обеими руками за руль. Так и хотелось вырвать его из крепления и забить им до смерти доктора Майкла Теннента.
Ламарк снова проиграл запись.
Субботний вечер. Десять часов. Почти полная луна. Звезды мерцают, сегодня много влаги. Он сидел в темно-синем «форде-мондео» доктора Гоуэла: тот охотно одолжил ему свой автомобиль. Салон сверкал безукоризненной чистотой, и, когда Томас отправился сюда, снаружи на краске тоже не было ни пятнышка. В машине имелись кожаные бежевые сиденья, а также магнитола «Филипс», проигрыватель компакт-дисков, электрические стеклоподъемники и множество всяких других устройств. Повсюду торчали кнопки и выключатели. Какие-то неразборчивые крохотные буковки: для карликов с лупами их, что ли, делали? И что они означают – сам черт не разберет.
Единственная понятная надпись на английском языке находилась на сигнальной кнопке рулевого колеса перед ним: «Воздушная подушка».
Различать кучу собачьего дерьма на тротуаре в тени между кругами света от уличных фонарей становилось все труднее. Томас разглядывал ее в течение часа. Муха ползла по лобовому стеклу внутри. Мухи жрут собачье дерьмо. Мухи жрут дохлых птиц. Если бы не мухи, повсюду валялись бы дохлые птицы. Томас не возражал против мух, они его вполне устраивали, у него имелись все основания быть благодарным им. А вот дохлых птиц он ненавидел. Дохлые птицы – предвестник несчастья.
В день смерти матери он видел дохлую птицу в саду. Когда умер Версаче, рядом с ним тоже нашли дохлую птицу. Возможно, это было послание от высших сил? Трудно сказать наверняка.
