И Дзиро показалось, что сквозь рокот и скрежет многочисленных машин он слышит скорбные стоны родной японской земли.
- Одну неделю только дали на сборы, - рассказывал старик-крестьянин. - А куда идти с женщинами и детьми?.. Помещику нашему беспокоиться нечего - за землю ему уплатили сполна. Захочет - новую купит. Да у него её и так хватает… В деревне Сугино все жители - арендаторы…
- А урны почему выкапываете? - кивнул Хейтаро головой на вырытые могилы.
Старик грустно покачал головой:
- И покойникам нынче нет покоя. Холм, на котором кладбище, мешает им. Снести хотят… И рис не на чем сеять, и в могилу некуда лечь…
Дорога шла у самого подножия гор, к которым жались крошечные крестьянские поля.
Повсюду суходольный рис стоял уже созревшим. Его пожелтевшие свисающие кисти жалобно шуршали, вздрагивая от порывов ветра. Между рисовыми полями желтели полоски ячменя, склонялись колосья проса. Кое-где мелькали фигуры крестьян в широкополых соломенных шляпах. Они нагибались за каждой горстью злака и связывали в снопы сжатый рис.
В дымчатых сумерках вечера сквозь пожелтевшую зелень проглядывали низко нависшие соломенные и тростниковые кровли деревенских домиков. По узким дорогам неторопливо шагали с коромыслами на плечах крестьяне.
Притормозив велосипед, Хейтаро свернул на дорогу, ведущую вниз, к морскому берегу. Эта дорога была прорыта в скалистом грунте и окаймлена по обеим сторонам голыми темно-бурыми валунами. Из-под самого колеса, мелькнув голубой грудкой, вспорхнула синица-рыболов. Она напомнила о близости моря. И действительно, вскоре перед братьями открылся простор мрачного, разбушевавшегося моря.
Сидеть на жёсткой раме велосипеда было неудобно, но Дзиро этого не замечал: он был счастлив, что едет в Хага на весь воскресный день. Дзиро желал только одного - чтобы завтра выдался погожий день. Можно будет как следует поплавать и полазить по скалистым утёсам. Кто знает, может быть ему удастся обнаружить гнездо морских чаек или орла-рыболова… Вот удивились бы мальчики в Одзи, если бы он привёз птичьи яйца или ещё лучше - оперившихся птенцов! И надо собрать ещё немного ракушек и разноцветных камешков для Умэ-тян, больной сестрёнки Тэйкити.
Поглощённый своими мыслями, Дзиро вздрогнул, когда Хейтаро внезапно остановил велосипед. Перед ними на столбе висела дощечка: «Проезд воспрещён».
- Ничего не понимаю… - словно про себя сказал Хейтаро, вглядываясь в даль.
Дзиро проследил за его взглядом и увидел вдали у обрыва знакомый маленький храм богини Каннон, окружённый группой стройных криптомерий. Но что это? Неподалёку от храма виднелись бараки, покрашенные в зелёный цвет, а рядом с ними торчали окутанные маскировочными сетями стальные хоботы орудий.
