Дьячок произнёс это с видом человека, сумевшего отличиться. Слова его невольно укорили Катю.
– Григорий Григорьевич вам наказал? – переспросила она.
Дьячок важно кивнул.
Он выхаживал Катю всю седмицу.
К воскресенью ей полегчало до такой степени, что пошла к заутрене.
В церкви Катя увидела Дементьева. Она встретилась с ним взглядом и опустила глаза.
У иконы Богородицы, шепча молитву, почувствовала, что он стоит сзади и не отрываясь смотрит на неё. После заутрени они разошлись, так и не сказав друг другу ни слова.
Она вернулась к себе на подрагивающих ногах и долго не могла успокоиться. Всё валилось у неё из рук, и в душе творилось непонятное. Как будто образовалась воронка, засасывающая в себя весь мир и выбрасывающая откуда-то из глубины острое чувство жалости и нежности ко всему окружающему. Такого с ней ещё не было. Даже тогда, когда она думала, что любит Григория Григорьевича, когда он ласкал её, не возникало такого ощущения сосредоточенности всех мыслей и чувств, какое возникло нынче после встречи с этим чужим человеком. Чужим ли? Почему-то вдруг показалось, что вовсе он и не чужой, а напротив, близкий и родной, такой, каким даже Григорий Григорьевич никогда не был. Что с ней такое? Почему так громко бьётся сердце, норовит выскочить наружу, почему мысли путаются, противоречат друг другу?
О чём бы она ни подумала, они вновь и вновь возвращаются к Дементьеву: как он смотрел, о чём промолчал…
Неужели это от чувства одиночества, ощущения покинутости, которое поселилось в ней после отъезда Григория Григорьевича? Или – благодарность за спасение? Но кто из них кого спас? Сказать трудно. Катя понимала, что Дементьев без её помощи не справился бы с казаком. Да и вообще он не такой сильный и видный мужчина, как Григорий Григорьевич. Она вдруг вспомнила, как Скорняков-Писарев заботился о ней, бывал нежен. Даже уехав из Охотска, он, оказывается, вовсе не бросил её, а поручил заботам дьячка… Всё опять перепуталось в душе.
Ребёнок в её животе резко дернулся. Она охнула, присела на скамью и вдруг тихонько заплакала. И было непонятно ей самой – о чём она плачет.
Ночью ей приснилось, что родился сын, как две капли воды похожий не на своего отца – Скорнякова-Писарева, а на флотского мастера Дементьева.
