«Выходит, есть все же высшая справедливость!» – Дементьев просветленным взглядом окинул небесные хоромы. Но тут же нахмурился, вспомнив свидание с Гвоздевым, их неловкий разговор: «Почему он не открылся мне? Почему я не могу сказать ему всего? Неужели мы так изменились, что перестали верить в добрые чувства? Не доверяем даже тем, кого знаем с юности? Или это время так изменилось и изменило нас?»
Он почувствовал стыд за то, что сам был не до конца искренен со старым другом. Решил, что не только похлопочет о нём перед Чириковым, но и непременно напишет в Тайную канцелярию своему благодетелю Хрущову, а уж тот, старик мудрый, придумает, как помочь Михайле…
Успокоенный этими благородными помыслами, он вышел за ворота острожка и быстро зашагал в сторону порта, надеясь прийти в казарму, где квартировал, ещё засветло.
«Филька, должно быть, уже что-то сообразил повечерять!» – при мысли о еде засосало под ложечкой. Ещё подумал, что завтра же пошлёт денщика принести харчи Гвоздеву, дабы от тюремной баланды тот ноги не протянул.
По вытоптанной пыльной дороге он миновал избы казаков, несколько амбаров. Когда проходил мимо сенника, услышал сдавленный крик и шум.
Дементьев остановился. Шум повторился. Он бросился к сеннику, резко распахнул дверь и увидел распластанную на земле женщину, которую придавил своим телом дюжий казак. Одной рукой он пытался зажать ей рот, а другой задирал нижние юбки. Женщина отчаянно сопротивлялась…
Дементьев в два прыжка оказался рядом, рванул насильника на себя, но потерял равновесие и упал вместе с ним навзничь, да так неудачно, что противник оказался сверху.
Матерый бородатый казачище быстро пришёл в себя после неожиданного нападения. Он извернулся и вцепился в горло Дементьева могучей хваткой. Дементьев успел разглядеть его ощеренный рот с крепкими жёлтыми зубами, почувствовал запах пота, перегара и черемши.
Дементьев попытался оторвать от себя железные клешни и не смог. Он стал задыхаться, у него потемнело в глазах. Внезапно казак охнул, дёрнулся несколько раз и обмяк, всем телом навалившись на него.
Дементьев освободился от сдавливающих рук, судорожно глотнул воздух и закашлялся. Из глаз брызнули слезы. Он выбрался из-под казачьей туши, сел. Долго моргал, обретая способность видеть.
Перед ним стояла женщина. Она крепко сжимала вилы. Руки у неё подрагивали. Дементьев перевёл взгляд на казака. Тот лежал, уткнувшись лицом в солому, по спине расползались темные пятна.
