– А что я могу сделать?! – с жаром возмутился он. – Я и так придумал несколько сценок! А они, видите ли, не достаточно хороши!
– Уймись, Жан, – сказала Мадлен. – Тебя никто не винит. Просто времена меняются. То, что до Крестового похода казалось смешным, сейчас вызывает лишь слёзы.
Ригор, стоявший за кустами, стал невольным свидетелем этой словесной перепалки и подумал: «Виконтесса де Монбельяр – старая ведьма… Я так и думал… Ни за что не пойду к ней в услужение. Уж лучше примкну к бродячим актёрам…»
Он глубоко вздохнул, набрался смелости и вышел из своего укрытия.
– Приветствую вас, почтенные актёры! – бодро произнёс он.
Актёрская братия разом оторвалась от своих насущных дел и воззрилась на чужака.
– Вот те раз! На ловца и зверь бежит! – воскликнул Жосс. – Ты, братец, часом не лютнист? – он указал на инструмент, висевший на плече у Ригора. Тот утвердительно кивнул. – И что играть прилично умеешь? – не унимался пожилой актёр.
– Разумеется, – уверенно ответил трубадур и пристроился на колченогом табурете у костра. – С вашего позволения… – сказал он, снял с плеча лютню, распахнул плащ, устроился поудобнее и начал играть.
Актёры, заворожённые мастерской игрой незнакомца, бросили все дела, рассевшись подле костра. Ригор, видя, какое впечатление он произвёл, и дабы закрепить первоначальный успех, решил исполнить кансону, которую сочинил по дороге и посвятил Беатриссе де Мюлуз:
Когда нежный бриз становится горьким,
А листья падают с веток
И птицы сменяют песни,
Я, здесь, вздыхаю и пою
О любви, держащей меня связанным и заключённым,
О любви, никогда не бывшей в моей власти.
Увы! Я ничего не добился от любви,
Кроме усталости и мук…
[13]Ригор в последний раз дотронулся до струн, они издали трепетный звук и замолкли. Он вернулся из мира грёз в мир реальный и, к своему вящему удивлению, увидел Колетту и Мадлен в слезах.
– Ах, сударь, – всхлипнула Мадлен, – как это возвышенно… Скажите вы любили знатную даму?
Ригор решил не выдавать своей тайны и лишь загадочно ответил:
– Увы… Кто может устоять перед совершенной красотой?..
– Не сомневаюсь, что она была молода, богата и красива, – высказала своё мнение Колетта, смахивая ладошкой набежавшие слёзы. – Наверняка её старый муж помешал вашей любви…
Ригор печально улыбнулся: Колетта попала почти в яблочко – только не муж, а пасынок.
– Вы очень проницательны, сударыня… – вежливо заметил он.
– Вы покинули замок Дамы сердца и теперь вынуждены искать новое пристанище… – предположила Мадлен.
