Достигнув Дижона, столицы Верхней Бургундии, барон решил задержаться здесь на несколько дней. Он отправил верных людей на рыночную площадь, дабы те узнали о настроениях, царивших в здешнем герцогстве. А покуда его соглядатаи прогуливались по Дижону, барон нанёс визит герцогу, заверив его в своей полной лояльности.
Герцог любезно принял барона, ему также было не безынтересно узнать из первых уст о положении дел в соседнем графстве. Барон ловко уходил от щекотливых вопросов, давая пространные ни к чему не обязывающие ответы. Словом, произошла встреча двух умудрённых опытом интриганов. Один уже взобрался на трон Дижона, другой – только примеривался к трону Безансона. И герцог, и барон были «одного поля ягоды». И как ни странно, они неожиданно почувствовали родство душ. Герцог Дижонский проникся к Ла Долю симпатией и попросил погостить у него.
Это приглашение вызвало бурю восторгов у Бернардетты. Тем более, что девушке отнюдь не хотелось спешить в Труа, зная какая участь ей уготована.
Старший сын Ла Доля, Арман, также был не прочь поближе познакомиться с нравами одного из блистательных дворов Европы. Поездка в Труа откладывалась на неопределённое время.
* * *
До Труа кортеж Ла Доля добрался только в конце августа. Барон тотчас сообщил придворному управителю о своем прибытии. Тот позаботился о размещении гостей.
Вскоре семейству барона был назначен приём, и оно, облачившись в изысканные одежды и драгоценности, проследовало в тронный зал в сопровождении пажей и герольдов.
Барон рассыпался перед Генрихом в изысканных речах, разумеется, предварительно представив ему своих жену и детей.
Герцог удостоил Урсулу лишь нескольких слов, заметив, что видел её давно, когда та была совсем девочкой. Внимание же вдовца полностью поглотила Бернардетта. На приёме она затмила всех молодых дам, претенденток на герцогское ложе.
Генрих окружил прекрасную бургундку всяческим вниманием. Та, к вящему удивлению Урсулы, тотчас осознала выгодность своего положения и более не выказывала строптивости (в родном замке она пролила немало слёз, узнав о планах отца), а напротив, всячески поощряла своего венценосного кавалера. Он осыпал Бернардетту подарками, забрасывал куртуазными стихами собственного сочинения и даже исполнил альбу в честь бургундки, аккомпанируя себе на лютне.
Генрих совершенно забыл о письме Ла Доля, в котором говорилось о землях Лангруа-Атюйе. Его помыслами полностью завладела прекрасная бургундка.
