Прекратив охоту на индеек, мы заторопились к ручью на ночлег. Мы шли теперь по высокому горному хребту, широкому и ровному, как спина уснувшего чудовищного животного. Лес остался далеко позади нас. Даже одиноких деревьев не было здесь. Альпийский луг зеленым ровным ковром расстилался под нашими ногами. Ни впереди, ни по бокам – нигде уже не видно было гор, лежавших выше нас, и только вершина Кара-Кая, покрытая снегом, неподвижно, точно во сне, степным курганом смотрела на нас сверху. Но и она была близко – вот здесь, рядом с нами.
– Ой чаир[18] якши! – в спокойном восхищении говорил Керим.
Мы шли на высоте четырех тысяч метров, а может быть, и больше. Керим уверяет, что, кроме его предков, даже из лезгин никто не забирался сюда.
Да, теперь мы вышли в открытый мир, как мореплаватели выходят в открытое море. Здесь мир был невиданно широким, огромным и величавым. Алазанская долина сжалась и стала похожей на зеленую ленту, не шире проселочной дороги. Широкая степь узкой полосой дымчатого марева закрыла горизонт. А с трех сторон у нас – горы, горы и горы. Суровые, строгие на восток к Дагестану, они впереди и позади нас покорно ласкались своими зелеными ступенями о ребра Главного хребта, вершиной которого мы теперь шли. Рядом с нами и ниже нас повисли белые, легкие перистые облака и еще ниже – пятна зеленых лугов, легкие мазки кустарников и темных скал.
Мы были ближе к небу, чем к земле. Небо было совсем недалеко – вот оно, к нему можно было прикоснуться рукой. Голубой сказочной тканью оно до краев заполняло мир, вконец уничтожало ощущение земли под ногами. Легкое, прозрачное, как детский сон в воспоминании, оно каждое мгновение готово было порваться и обнажить за собой нестерпимый, удушающий восторгом простор.
Тишина шла откуда-то сверху, из-за неба, и была она такой же, как небо, завораживающей, непоколебимой и чистой. Снег на ближайших вершинах лежал под солнцем покойно, как спящий белый щенок «на груди матери.
Альпийская галка с красными ногами неуклюже бегала по лугу, выбрасывая вперед большой желтый нос и изредка перекликаясь с невидимой подругой. Крики их в разреженном воздухе похожи были на тихие удары речных камней. Черный стенолаз, похожий на летучую мышь, смотрел со скалы белыми зрачками маленьких глаз.
А там вдали – ниже нас и наравне с нами – парили черные седоватые хищники, орлы и грифы, садясь иногда отдохнуть на снеговую вершину.
Добыв галку, мы повернули под гору, где и нашли истоки ручья. Здесь же был шалаш, устроенный раньше Керимом. А вверху, в скалах, – очень высоко над ручьем – Керим показал мне вход в пещеру.
