Василий Павлович опять высится над таратайкой. Мы с Борисом тихо идем рядом с Савраской. По мякоти ему трудно тащить телегу. Сзади – свисток. Мы ждем. Старшой, уже на этот раз спокойнее, заявляет, что он нащупал на скате к оврагу трех дудаков и что около леса ездят, по-видимому, тоже охотники. И тут только я вспоминаю, что когда второй раз я лежал за сурчиной, то слышал донесшийся издалека глухой выстрел.
Теперь мы все простым глазом видим, как из-за леса показалась пегая лошадь, запряженная в таратайку, и рысью двинулась к нам. Кто бы это был?
– А это ведь Семен с Туратки… Больше некому!
Семена лично никто из нас не знает, но в округе все охотники наперечет. Мы по рассказам знаем масть их лошадей, знаем, у кого какая телега и какой «масти» сам охотник.
В бинокль я вижу высокого рыжего мужика, который стоя правит Пегашкой; сзади него сидит молодой парень – «загонщик». А в самом передке мелькают столь знакомые мне пепельно-красные перья дудака.
Эге! Да они уже с добычей. Это бьет по нашему самолюбию, особенно тогда, когда мы, познакомившись, осматриваем шомполку Семена с разбитой ложей. Сергей пробует на руку дудака и солидно замечает:
– Фунтов двадцать потянет…
Закуриваем. Угощаем охотников арбузом. Семен рассказывает о том, как они убили дудака. Мы не особенно щедры на рассказы о своих неудачах.
Оказывается, дудаков в округе очень много. Семен не стреляет влет, а всегда ждет, когда младший брат Михайло, его спутник, нагонит на него дудаков «пешком».
– Ляжешь в копну, поаккуратней схоронишься в бурьян и ждешь. Когда они близко, их слыхать… Жарко, они разинут рты и тяжело так дышат. Хо-ок! Хо-ок! Если слыхать, – значит, близко, тогда и бьешь их. Этого я ударил шагах в пятидесяти… Версты две летел. Вон там, на бугре, за лесом настигли…
Оказывается, Семен за лето успел убить уже с десяток дудаков, тогда как мы всей компанией убили всего еще только пять штук.
Тут я, видимо, для собственного успокоения, вспоминаю: С. Аксаков пишет в «Записках ружейного охотника», что ему за всю жизнь не удалось убить ни одной дрофы. О том же самом свидетельствует и Тургенев.
Но время ли предаваться литературным воспоминаниям? Семен предлагает двинуться за лесок на ту сторону оврага. Туда утянули две большие партии. Когда слышит, что вот тут, на скате оврага, сидят три дудака, смотрит недоверчиво. Сейчас только они колесили там с Михаилом. Рядом проходит дорога, по ней все время скачут инкулинцы на фургонах. Но наш военачальник настаивает, и мы двигаемся всем «цугом» туда.
