Тишина. Я жду. Вверху катится по небу спокойное солнце, внизу подо мною, во мне дышит и мчит меня моя земля. Былинки ковыля перед глазами, полынь вырастает в тропический лес. Перед глазами мелькнула мошка. И мне на мгновение кажется, что это дудак.
И вдруг:
– Вставайте!.. Улетели!..
Голос Ивана снял с меня огромный давящий груз. Стало сразу легко и пусто.
Я поднимаю голову. Вижу, как из-за сурчины встает высокая серая фигура Бориса, как боязливо высовывается голова Сергея.
Сходимся, и все в один голос, перебивая друг друга, говорим о своей ошибке. Все знали все, и никто ничего не мог сообразить.
А Сергей с облегченным вздохом заявляет:
– Ох, я и боялся… Вдруг на меня!
Выясняем у Ивана, куда двинулись дудаки. Василий Павлович садится на таратайку и говорит:
– Ну, мешкать некогда! Время – дудаки, как говорят американцы. Вы ждите, а я гляну за бугорок, не сели ли они.
Он скрывается за бугром минут на пять, пока мы курим; затем появляется снова и снимает с головы фуражку – условный знак. Значит, есть.
Оставляем на этот раз Ивана с Савраской здесь, у дороги. Оказывается, Василий Павлович за бугром в залежи отыскал двух новых дудаков.
– Свеженькие, огромные, по два пуда весом!
Теперь намечаем более правильный план. Ложимся на запад от дудаков, за сурчины, за кусты. Василий Павлович едет загонять сам.
Я лежу в центре. Справа – Борис, слева – Сергей. Я снова жду. Теперь с большей надеждой. Прильнув плотно щекой к ложе ружья, смотрю вперед. Чуть-чуть высвобождаю ружье, охватывая его левой рукой. И неожиданно для себя вижу, как прямо на меня прет дудак. Ближе и ближе. Еще каких-нибудь сто шагов, и я бью. И вдруг, круто повернув, дудак сворачивает к Борису и быстро уходит от меня без выстрела.
Надо встать, чтобы повернуть птицу еще резче на Бориса. А вдруг другой выйдет на меня?.. И я сдерживаю себя и жду. В это время вижу взмахи крыльев другого. Он летит той же линией. Быстро встаю. И в это время Борис вскидывает ружье и бьет два раза по дудакам. Дудаки, не меняя направления, еще быстрее следуют дальше и дальше. Борис минуту смотрит им вслед. Потом резко, по-солдатски поворачивается и идет к таратайке. Дудаки прошли между мною и Борисом. От Бориса – шагах в восьмидесяти – девяноста.
Да, опять неудача. Но мы чувствуем себя спокойнее. Неудача от случайности. Мы даже довольны этой генеральной репетицией, первыми удачными маневрами. Дальше будет непременно удача.
Сотейника три мы медленно волочимся по мягким стержням. Жарко. Хочется пить. А главное, пора бы напоить притомившихся лошадей. Савраска фырчит сухими ноздрями и дышит тяжело. Мы держим путь к глубокому оврагу, надеясь, что там найдется ручеек. По откосу оврага, разбегаясь, зеленеет купа берез, а невдалеке от них одиноко маячит высокий журавль колодца. По склону, сбегающему к оврагу, по небольшим долинкам, режущим склон, блестят полоски ковыля, ржавеют растрепанные скотиной бурьяны. Здесь могут быть отдыхающие дудаки.
