– Я гражданский человек, рабочий, – бормотал мужичонка. – Нас отправляли строить укрепления, а уж под Смоленском раздали винтовки. Я заводской с Дзержинского района, слесарь.
– Член партии?
– Сочувствующий.
– Почему бежите?
Взор мужичка помутнел, нижняя губа затряслась, выпуская изо рта слюну.
– Да он не контужен ли? – едва слышно прошептал Пеструхин.
Дверца полуторки поддалась не сразу. Широкая спина Пеструхина мешала выбраться из кабины.
– Пропусти, дядя, – взмолилась Ксения, и старшина посторонился.
Гусельников ещё раз воздел руку к небесам, щелкнул курком, выматерился.
– Как же вы так просто отступили? – проговорил Гусельников.
– Да не просто! – отозвался мужичок. – Нас отпустили до Москвы, до дому. А там капитан остался.
– Держит оборону?
– Мины они ставят! Мины! Дорогу минируют! Мы не виноваты! Немец прет! – звонким дискантом выкрикивал мужичок.
– Чего ор-р-решь! – политрук вытаращил глаза, положил ладонь на кобуру, пошел на мужика широкой, перетянутой портупеей грудью. – От кого минируют?! От нас?!
– Да не бычься ты на него! – встрял Пеструхин. – Не видишь разве, контуженный он!
– За нами идет немец, – едва слышно прошептал мужик.
Казалось, перебранка с политруком отняла у него последние силы. Теперь его страх иссох, сделался тихим.
– Той же дорогой шествует, торжественным маршем, как в тысяча девятьсот шестнадцатом году, – шептал он.
– Он думает, мы его не слышим! – рыкнул политрук, а мужик, словно и впрямь ничего не замечая вокруг, продолжал.
Ксения выбралась из кабины полуторки, подобралась поближе, придвинулась к рассказчику, опасаясь упустить хоть единое слово из страшной повести о падении Дорогобужа.
– Мы видели, как горел Дорогобуж. Звено немецких самолетов… юнкерсы… Первый самолет пикировал над городом по прямой, по крутой дуге. Мы думали – как пить дать упадет. Он летел беззвучно, выключив мотор, и так низко спустился, что нам одно время казалось, что уж упал на землю. Корпус его за деревьями скрылся. Но он сейчас же показался над городом. А потом был взрыв от сброшенных им бомб. Все остальные самолеты повторили тот же маневр, но они выходили из пике раньше, и было видно, как от них отделяются бомбы. А потом были взрывы и земля дрожала. А потом мы увидели столб огня и дыма…
– Похоже на правду, – тихо проговорил Соленов. – Я видел, как они бомбят.
Лейтенант незаметно для Ксении присоединился к их группе и теперь стоял рядом с политруком. Тут же оказался и фабричный мальчишка, шестнадцатилетний паренек, тот самый курилка, что участвовал в расстреле провокатора с листовкой.
