— Светлый славою Атрид, — отвечал Одиссей. — Если мы не можем победить троян силой, мы должны прибегнуть к хитрости.
И Одиссей рассказал ахейцам, что он задумал.
Ахейские вожди жадно слушали его и удивлялись отчаянной смелости хитроумного царя Итаки.
— Теперь вы знаете мой замысел, друзья, — закончил свою речь Одиссей. — Но я не могу один выполнить всего. Кто из вас хочет помочь мне и сопутствовать в моем деле?
Тотчас встали самые отважные среди отважных: Атрид Менелай, муж похищенной Елены; знаменитый своей смелостью Диомед, вождь аргивян; искусный художник и хладнокровный боец Эпей; юный Неоптолем, сын Ахиллеса. Он прибыл в лагерь ахейцев уже после смерти своего великого отца и стремился в битву, чтобы отомстить за него троянам. Были тут и воинственные врачи ахейского войска, братья Махаон и Подалирий, и многие другие. Все они не раз совершали самые опасные подвиги. Но сейчас нужна была вся их смелость, решимость, мужество, чтобы довести до конца дело, задуманное Одиссеем, и нанести сокрушительный удар троянам.
Три дня прошло после тайного совета вождей. Это был срок, назначенный Одиссеем.
В глухую, безлунную ночь ахейцы спустили на море свои чернобокие корабли и тайно покинули берега Геллеспонта. Ранним утром, когда розовый свет божественной Эос [16] разлился по окрестным холмам, воины троянской стражи обнаружили исчезновение врага. Там, вдали, у моря, где из года в год чернела цепь ахейских кораблей, теперь всё было пусто, только волны набегали на песчаные отмели.
Быстро бежали по городу воины стражи, но крылатая Осса,[17] молва, обгоняла их. Она пробудила спящий город, и вскоре толпы жителей уже стремились из города в долину Скамандра. Каждый троянец сам хотел убедиться в бегстве, ненавистных ахейцев.
Покинутый лагерь был завален кучами мусора. Деревянные жилища вождей были полуразрушены, сорваны двери и тростниковые крыши. На отмелях лежали бревенчатые подпорки ахейских судов; глубокие борозды вели к воде: по этому пути ахейцы тащили свои корабли к морю.
— Здесь стояла палатка верховного вождя Агамемнона, — говорили трояне. — А здесь была площадь для собраний и алтарь Зевсу.
— Не видно ли чего на море?
— Нет, море чисто; наверно, ахейцы уже бегут с попутным ветром к себе в Ахайю!
— Но, смотри, что это такое?
На песке у самого моря, упираясь в землю четырьмя столбами, высился исполинский деревянный конь. Строители соорудили его из струганных сосновых досок; сбоку чернела надпись на неизвестном языке.
