А старушка раскинула карты разноцветные, разномастные. Глядел он на стол, как карты ложились, двигались, словно живые, исчезали одни, появлялись другие. Молчал он, боялся слова сказать, отвечал только на ее вопросы, тут же забывая все, что говорил. Врезалось и осело в памяти одно: назвала старушка Светку дамой треф, по цвету волос должно быть, а Вадима, мужа ее, кажется, окрестила валетом пиковым по тому же признаку, а остальное все сгинуло из памяти, как водой смыло, ручейком тем из ее тихих слов…
Вышли они с Варварой, дождь кончился, ветер задувал, луна уже над крышей дома цеплялась рожком за трубу печную. Он в себя стал приходить.
— Что за дурман? Что с нами было? Колдунья она у тебя, тетка-то твоя.
— Бог с тобой, — перекрестила его Варвара впервые, чего не позволяла никогда.
Он присел на подвернувшуюся скамейку, ноги дрожали, будто тяжесть какую вечность целую носил. Перевел дух. Немного стало полегче. Силился вспомнить. Действительно, всю память отшибло.
— Как есть! Пусто в голове! Что нагадала-то? Скажи, Варя.
— Умерла она. Только умерла не своей смертью.
— Как! — вскрикнул он, вскочить попытался. — Кто убил?
— Об этом карты не сказали. Да и не спрашивала их она. Не могла об этом спрашивать.
Дуэт, не заслуживающий снисхождения
Найти опера после восьми часов вечера — задача непосильная, если не сказать невозможная, но позвонил в дежурку криминалист Шаламов и — о, чудо! Пятнадцати минут не прошло, и старший оперуполномоченный капитан милиции Константин Вихрасов, как джин из бутылки, сам объявился на проводе.
— Соскучился, Владимир Михайлович?
— Есть дело, Константин.
— Поднимать хлопцев?
— Вдвоем поскучаем.
— Что-нибудь захватить?
— При пушке?
— Как скажешь. Так просто, сам знаешь, не балуюсь.
— Тогда не забудь.
— С транспортом?
— Хотелось бы.
— Буду через десять минут.
— Заметано.
Шаламову не терпелось проверить намек прокурора области. Уж очень интригующе у того получилось насчет скелета, выпавшего из шкафа. А вдруг повезет! Чем черт не шутит!
Еще днем, отправившись после встречи с Игорушкиным прямиком в вытрезвитель, он провел там все оставшееся время рабочего дня. Надо было срочно определиться с Туманским и Мартыновым: официально задерживать их как подозреваемых и переводить в камеру предварительного заключения из этого бомжатника или освобождать и помахать ручкой. Но для этого необходимо было еще снять подозрения, а подозрений на этих полутрезвых обалдуев хватало. Неискушенные и доверчивые, врать они еще не научились, поэтому, если выразиться классическим сыскным языком, алиби граждане врачи не имели, хотя все нутро опытного криминалиста подсказывало ему, что дружки-алкаши совершенно ни при чем, а влипли в дерьмо по собственной дури.
