— Так объясняй, — нахмурился тот.
— И я тебя в последний раз прошу! — чуть не взвизгнул Квасницкий. — Я тебя умоляю! Не тычь ты мне в нос этим родственником!
— Не понял? Я-то при чём?
— Я ещё не женат.
— Ну?
— Подковы гну! Наши отношения с Натальей Львовной не дают оснований считать, что и на службе я должен стелиться под её папашу. Тем более что мы, как известно, юридически с ней пока не оформлены.
— Вона как!.. — Жмотов всё же потянулся к графинчику и плеснул себе в рюмку, тем более что Квасницкого это уже не заботило.
— Развозят трёп! Вот народ! Не оттащишь некоторых, так и прут в твоём брюхе пошмонать!
— Ты меня ждёшь, а сама с лейтенантом живёшь, — опешив, запел Жмотов и за портсигаром полез.
— И прекрати свои идиотские подковырки! — ожёг его глазом Квасницкий. — От них тошнит.
— И я же виноват, — поджал губы товарищ, но смолк, с удивлением ожидая продолжения, ему уже явно не дремалось.
— Ты слышал, чем занимался последнее время наш висельник?
— Подымайко?
Квасницкий хмуро кивнул.
— Чего ж ты о нём так, Игорёк? Вчера душевно посидели, разошлись, можно сказать сердечно…
— Вчера ради дела посидели.
— Ради дела?
— И ладно. Всё не без толку, — отмахнулся тот.
— Вона как! Тебе суть нужна?.. Память почтили боевого, так сказать, товарища, а ему смысл…
— Сегодня всё развернуло в другую сторону! — вытаращил глаза на приятеля Квасницкий, очки с носа уронил, полез на пол их отыскивать. — А-а-а, чёрт!
Жмотов лениво нагнулся, помог товарищу в один момент, как будто и не брал в рот ни грамма.
— Ахапкин меня ошарашил! — трясло Квасницкого. — И потом! Что мне рассусоливать по поводу того психа? Повесившись, он всех нас подставил! Всю «контору»!
— А конкретно можно? — напрягся Жмотов так, что морщины лоб избороздили и жилы на шее выступили, его задел пренебрежительный тон приятеля. — Чего ты так о мужике?
Квасницкий с опаской оглянулся на дверцу в стенке за шкафчиком, наклонился над столом к Жмотову и, вытянув шею, зашептал:
— Они с Ахапкиным затеяли дельце про молодёжную организацию сварганить. Точь-в-точь такое, на котором Абакумов летом спалился. И у нас оно, похоже, тоже лопнуло. Не знаю, но что-то не получилось. Скорее всего, Подымайко заартачился. Голову, сука, поднял! Стопорить начал…
— Савелий Михеич?
— Михеич, Михеич! Что ты так за этих старперов задницу дерёшь! Они тебе родственники? Друзья дорогие?
— Слушай, Игорёк! — начал подыматься Жмотов. — Я могу и по мордасам! Не надо так о Степаныче и Подымайко.
