— Одно у тебя на уме, — криво усмехаясь, отмахнулся Жмотов. — Ну что? Будешь?
— Чуть-чуть. Я же от Ахапкина. А тебе не хватит?
— Сегодня в ночь выходить, — набросив на плечи диковинный халат, не новый, но со вкусом, Жмотов глянул на себя в зеркало, чем ещё более поразил дружка. — Степаныч звонил. Предупредил. Новое дело начинаем. На контриков.
— Так ты всё знаешь?
— А то. Правда, не пойму, почему мы не с тобой в паре? Пробовал Минина пытать, молчит.
— А он и не скажет ничего.
— Почему?
— Не знает.
— А ты знаешь?
— Знаю. Поэтому и здесь, — уселся к столу Квасницкий, ему не терпелось. — Наливай.
— Вот это по-нашему, — обрадовался Жмотов и руки потёр. — Действительно, сегодня праздник? Снег выпал?
— Верунчик осчастливит нас? — вместо ответа рыскнул по столу глазами Квасницкий. — Закусочки подаст? Я голодный!
— Что ты, — погрозил пальцем Жмотов. — Она дама строгих правил. Вот познакомлю — тогда. А чтоб фривольности… ни-ни.
— Порядочная, значит?
— А то… — Жмотов достал графинчик с рюмочками. — Она у меня княжеского происхождения. А мы честь бережём!
— Да ты что!
— Грузинка. Сам Нестор Семёнович рекомендовал.
— Ба-а-а, вот и дожили! — юродствуя, выскочил из-за стола, присел в поклоне Квасницкий. — Обскакал ты меня, мил дружок.
Жмотов, не замечая, вполне торжественно поднял рюмку и благосклонно продолжил:
— Слышал небось про грузинских царей, что в Успенском захоронены?
У Квасницкого вытянулось лицо, он не знал, плакать ему или смеяться:
— Так, так, так…
— Её предки сопровождали одного, — опрокинул рюмку Жмотов и глубокомысленно призадумался. — Так с ним и их… закопали.
— Во как! — всё же расхохотался Квасницкий. — Значит, есть расчёт?
— Это чего?
— При нормальном раскладе и тебе место в саркофаге сгондобит Верунька, — прыснул тот.
— Ты не кипятись, — всерьёз нахмурился приятель. — Тебе дело, а ты…
— Вот я к тебе как раз и с делом, — погладил пальчиком голую грудь товарища Квасницкий и пригубил рюмочку. — Надел бы портки, а то прямо глаз некуда положить.
— Стесняешься?
— Разговор серьёзный ждёт.
— А у тебя другие бывают?
— Жизнь заставляет всё время клыками грызть.
— А мне не к спеху, — рассерчал Жмотов, во хмелю он становился несговорчив. — Мне до вечера ещё дурака валять. Давай, выкладывай свои секреты.
— Считаешь, что готов?
— А я всегда, как хороший солдат, — захохотал тот. — В бой трубят, а у него живот поносом скрутило.
— Ну что ж, вижу — бодро держишься. — Квасницкий поднялся, заходил по комнате, кивнул со значением на дверцу за шкафом. — Гарантируешь?
