— Ты же знаешь, как у нас дела делаются. — Шарко виновато развел руками. — Не выпьешь с нужным человеком, не найдешь с ним общего языка. А денежки мимо кармана. Так не годится. Ольга вернется, большие расходы понадобятся. Мы же не хотим, чтобы она осталась здесь? А жизнь за границей недешево стоит.
— Да, я понимаю, — кивнула жена. — Мой руки, Коля. Ужинать будем. Если будешь хорошо себя вести, я тебе рюмочку налью.
— Две, — сказал Шарко. — Но позже. Сначала я тебе покажу кое-что.
Анжелика Андреевна просияла:
— Оля? От Оленьки весточка?
— Да, — важно подтвердил он, словно бы раздуваясь от теплых чувств, скопившихся внутри. — Уже уходил с работы, когда услышал компьютерный «бип!» — есть послание.
— Надеюсь, ты без меня не смотрел? — ревниво осведомилась жена.
— Что ты, Анжела, как можно! Мы же теперь с тобой все вместе, всегда заодно…
«Теперь» — означало с того дня, когда их дочь похитили. Супруги Шарко и до того жили душа в душу, но общая беда сплотила их еще сильнее, можно сказать, спаяла намертво. Без Оленьки оба словно осиротели. Они были необходимы друг другу, потому что без взаимной поддержки не справились бы с горем.
Олю похитили бандиты Тиграна, и они же удерживали ее в плену. Заложница была их главным и неперебиваемым козырем в игре с прокурором. Шантажируя Шарко, Тигран вынудил его стать крышей банды, покрывать их кровавые преступления, разваливать дела, начатые против «тиграновцев». Естественно, Шарко понятия не имел, где находится его дочь и как ее вызволить, не подвергнув ее жизнь смертельному риску. Но примерно раз в месяц, в подтверждение того, что Оленька жива и здорова, на электронный адрес прокурора приходил видеоролик. Как правило, дочка говорила, что жива-здорова, но очень соскучилась за родителями и хочет домой.
Может быть, сегодня будет что-нибудь новенькое?
Соприкасаясь плечами, супруги сидели на диване перед компьютерным монитором.
Как обычно, Оля выглядела очень осунувшейся и неухоженной. При взгляде на нее у обоих Шарко слезы навернулись на глаза, мешая рассмотреть детали, такие как ссадина на виске или надорванный рукав кофты.
— Папа, — сказала она, глядя в объектив, — пожалуйста, не спорь с этими людьми и не пытайся их перехитрить. Я тебя заклинаю.
— Я знаю, дочка! — пылко произнес Шарко, не вполне осознавая, что слова его не достигают слуха Ольги.
— Ш-ш! — прикрикнула Анжелика Андреевна, прикладывая палец к губам. — Тише, Коля, тише!
— Со мной все будет хорошо, если вы будете вести себя правильно, — продолжала Ольга монотонным, невыразительным голосом. — Не беспокойся обо мне, мамочка. Меня кормят, не обижают. — Она сделала паузу, на протяжении которой дважды прикусила губу. — Все нормально. Только… только очень домой хочется. К вам.
