– Я знаю, – сказала она грубым голосом, задыхаясь, – я маленькое бездушное существо. Я именно такая, вот и все. Так поступить с Мартином…
Он подскочил к ней и обнял ее за плечи.
– Не говорите так! Постарайтесь об этом не думать, – сказал он. – Все кончено, понимаете? Дороти, я люблю вас.
– А вы думаете, я вас не люблю? – сказала она. – Я никогда не смогу, никогда не буду любить кого-либо так, как я люблю вас. Я даже боюсь этого. Вы – первый, о ком я думаю, просыпаясь утром. Вы мне даже снились прошлой ночью. Вот как все далеко зашло. Но еще больше меня пугает то, что именно сейчас я думаю об этом…
Ее голос задрожал. Он прижал Дороти к себе, как будто пытался удержать от прыжка с обрыва.
– Мы с вами немного сумасшедшие, – продолжала она. – Я не буду говорить, как вы мне дороги. Я не буду признаваться. Мы просто оба немного вышли из равновесия из-за этой истории…
– Но все это не может долго продолжаться. Боже мой! Перестаньте об этом думать. Вы же знаете, что значат эти страхи. Ничего! Вы слышали, что говорил доктор Фелл?
– Я не могу этого объяснить. Я знаю, что буду делать. Я уеду. Я уеду прямо сейчас… вечером… завтра… И я забуду вас…
– Сможете ли вы забыть? Потому что, если сможете…
Он увидел в ее глазах слезы и выругал себя. Затем постарался говорить более спокойным голосом:
– Нет никакого смысла в том, чтобы пытаться забыть. Есть только одна вещь, которой нам стоит заняться. Надо в первую очередь разобраться со всем этим вздором: убийство, проклятие, глупость и прочее. Только тогда ваши мысли будут свободны. И тогда мы сможем уехать вместе, и…
– И вы захотите быть вместе со мной?
– Глупенькая!
– Ну, – сказала она жалобно после паузы, – я ведь просто спросила… Ой, черт побери, я как вспомню прочитанные мною за месяц книги и то, как представляла, что влюбляюсь в Уилфреда Денима, а сейчас прямо не знаю… Как они могут поднимать такой шум из ничего? Сейчас-то я думаю, какой была дурой! Могла что угодно вытворить. – Она помотала головой, а потом улыбнулась.
Ее лицо вновь приобрело озорное выражение. Она говорила шутливым тоном, но при этом словно касалась плоти ножом, а потом со страхом думала, что ранила человека до крови.
– Я надеюсь, что вы правы. Иначе, если вы ошибаетесь, мне придется умереть.
Рэмпол вначале уставился на нее, а затем пустился сравнивать себя и ее, давая ей понять, насколько он хуже нее. В этом он так преуспел, что уже в следующее мгновение не заметил, как вымазал руку маслом, но она только смеялась над его неудачей. Наконец они решили, что им стоит что-нибудь съесть. Она продолжала настаивать на том, что все это «как-то нелепо», а он же безрассудно защищал свои идеи.
