Рэмпол кивнул головой.
– Вы уже много мне рассказывали обо всем этом, – начал он, – и совсем ничего не упомянули о том, с чего все началось.
Доктор Фелл надел пенсне для чтения, наклонился над бумагами, разбросанными на столе, и сложил руки.
– У меня здесь есть копии всех официальных документов. Изо дня в день записи велись Энтони Старбертом, эсквайром, надзирателем четтерхэмской тюрьмы с 1797 по 1820 годы, и Мартином Старбертом, эсквайром, надзирателем тюрьмы с 1821 по 1837 год. Оригиналы хранятся в замке, старый Тимоти разрешил мне снять копии. Они должны были быть опубликованы как книга, чтобы пролить свет на практику исправительных заведений того времени. – На минуту он замер, наклонив голову, затем раскурил трубку и продолжил, задумчиво осматривая чернильницу: – Во второй половине XVIII века во всей Европе было всего несколько мест, подобных этому. Заключенных либо вешали, либо клеймили, либо их попросту калечили или препровождали в колонии. Были, конечно, исключения, например должники, но в целом не существовало никаких особых различий между теми, кто уже совершил преступление, и теми, кто еще находился под следствием, – все они волей-неволей находились в этой системе.
Человек по имени Джон Говард первым высказал мысль о том, что необходимы учреждения для содержания арестованных. В Четтерхэме строительство началось даже еще до Милбанка, который считается старейшим подобным заведением. Тюрьму из камня строили те, кто уже находился под стражей, его добывали на землях Старбертов под прицелом мушкетов отряда «красных беретов», принадлежащего Георгу III. Здесь активно практиковались пытки, могли, например, подвесить человека за большой палец. Каждый камень тут обагрен кровью.
Когда он закончил, на ум Рэмполу пришло старинное выражение: «И заплакала земля…»
– Да. Потрясающая и грустная история. Должность надзирателя, конечно, поручили Энтони Старберту. Его семья долгое время была замешана в такого рода дела; отец Энтони служил шерифом в Линкольне. Это есть в записях, – сказал Фелл, громко втянув воздух через нос. – Во время возведения тюрьмы каждый день, а то и ночью, сидя на лошади, Энтони инспектировал стройку. Чем лучше его узнавали узники, тем больше ненавидели. Он всегда был в седле, носил треуголку и синий плащ.
Случалось Энтони и в дуэлях участвовать. Типичный денди, он был при этом очень скуп и жесток, писал плохие стихи и часто из-за этого подвергался насмешкам со стороны родственников, что могло послужить причиной их ссоры. Мне даже помнится, что он чуть ли не угрожал им расправой за это.
