— Не знаю, — просто ответил Ядин. — Я и вызвал тебя для того, чтобы ты совершил несколько патрульных полетов над этим районом и доложил нам обстановку. Сведения оттуда поступают неутешительные. Раньше в районе Хеврона действовали банды неорганизованные, как броуновское движение.
Миша улыбнулся: Ядин любил щегольнуть образованностью.
— Теперь все изменилось. У арабов появился вождь. Энергичный, целеустремленный. Племянник иерусалимского муфтия.
— Абд эль-Кадер эль-Хусейни?
— Да. Он поклялся смести с лица земли все еврейские поселения. И можно не сомневаться, что это не пустая угроза. Слушай, Миша, — оживился Ядин, — мы кое-что знаем о привычках этого человека. Эль-Хусейни — щеголь. Одевается по-европейски. И, что самое главное, всегда ездит в джипе с белым капотом. Если ты вдруг увидишь такой джип…
— Я прыгну на него. Все мое оружие — старый «парабеллум» с двумя обоймами. Дай мне пулемет или хоть несколько гранат.
— Нету, — сказал Ядин и усмехнулся. Мишу раздражала и восхищала манера этого человека смеяться над тем, что у него ничего нет.
Миша вернулся на аэродром.
— Шмуэль, — позвал он механика, копавшегося во внутренностях небольшого «тейлор-крафта». Грузный человек лет пятидесяти поднял перепачканное маслом лицо. — Что с двухместным «пайпером»?
— Готов к полету.
Миша зашел в свой барак и взял «парабеллум». Вбил в него обойму. Запасную сунул в карман.
— Миша, — окликнул его знакомый голос.
На пороге стоял худой мускулистый парень с тонкими чертами лица. Миша ценил этого человека, восхищался им. Оба они считались лучшими летчиками в Эрец-Исраэль, но не особенно этим гордились — летчиков было тогда так мало…
— Куда ты собрался с этой пушкой? Не на дуэль ли? Тогда возьми меня в секунданты.
— Лечу в район Гуш-Эцион. А что касается дуэли, то, может, она и состоится. Слышал про белый джип Эль-Хусейни?
— Я лечу с тобой, — решительно сказал Вейцман.
— Вдвоем веселее.
«Пайпер» легко оторвался от земли. Побывав в руках Шмуэля, старый самолет обрел вторую молодость. Эзер пилотировал. Миша держал на коленях свой «парабеллум». Почему-то он был уверен, что именно сегодня они встретят Абда эль-Кадера эль-Хусейни.
А вот и Гуш-Эцион. Сверху видны белые домики всех четырех еврейских поселений, похожие на сбившихся в кучу овец. На всех дорогах и тропинках, ведущих в Гуш-Эцион, пенилось белыми барашками людское море. Арабы шли нескончаемым потоком с ружьями и ножами в руках. Кое-где черными пятнами бросались в глаза грузовики и телеги. Миша подумал о немногочисленных защитниках Гуш-Эциона — и у него сжалось сердце…
