– Ты где путался, пьяница? Твоя жена померла, а ты и лыка не вяжешь, запомни, ты обязан достойно проводить ее в последний путь, иначе ее душа не даст тебе покоя до конца жизни.
Морис выругался, потом взглянул на умершую жену:
– Я боюсь мертвецов, мне здесь не место.
– А где же твое место, собака, – закричала Пенелопа – в псарне!?
– Нет уж, я тебя тогда не поколотил, но сегодня ты у меня дождешься.
Двое мужчин ловко вытащили его в коридор, он был слишком пьян, чтобы дать им отпор и исполнить свое обещание.
– Приведи себя в порядок! – воскликнула миссис Гронит ему вслед.
Но он лишь закрылся в своей комнате, вот таково было его истинное чувство к Саре – полное пренебрежение. Правда душа ее освободилась от нестерпимых оков и, наверное, грустит о несчастной своей любви на небесах, наблюдая за безразличием мужа. А вот судьба крошек еще висела на волоске – оставить их с таким отцом равносильно, что бросить в клетку с голодным львом. Пенелопа решила сдержать обещание и позаботиться об этих детках, как родная-приемная мать.
День похорон оказался очень дождливым. Много знакомых горожан и просто зевак, пришли проводить достойнейшую из женщин в ее последний путь. Ее исхудавшее лицо, застывшее в маске бесстрастного покоя, изменилось до неузнаваемости – пропала мягкость, сквозившая во всех чертах при жизни. Пенелопа коснулась руки подруги, желая в последний раз ощутить ее, правда она уже не могла подарить благодатного тепла. Наклонилась и молвила на ухо:
– Спи спокойно, моя милая подруга, твои горести закончены, о детях теперь побеспокоюсь я.
Может быть, Сара услышит ее со своего нового пристанища и будет знать, что все хорошо.
Милен погладила лицо покойнице и так же тихо шепнула свои речи, потом подошла к Пенелопе:
– Теперь и мне нужно позаботиться о несчастных детках.
Мистер Макдуол тоже присутствовал, такой же потрепанный и грязный, как тогда когда его привели насильно домой. С ним находились его самодовольные дружки и что-то усиленно обсуждали.
Уже приказали опускать гроб, как кто-то сзади окрикнул:
– Стойте!
Многие обернулись и увидели женщину, облаченную в траурное одеяние, спешившую к гробу.
– Стойте! – выдохнула она.
– Неужели она пришла? – начали перешептываться люди.
Женщине было лет за сорок, рослая, стройная, крепкая. Ее черные волосы с проседью аккуратно вложены в косу. Черные глаза блестели, она лишь на миг остановилась перевести дух, потом произнесла:
– Я не успела с ней попрощаться.
